— Разногласия с де Лесли не случились же в один день, отец, ты мог бы оставить мне хоть какую-то подсказку, — пробормотал раздраженно. Бегло глянул на лежавший перед ним дневник, записи которого обрывались на любимом досуге его хозяина: "Шах и мат белому королю. Черная ладья. Черный конь"
Партию, которая должна была привести к обведенному в овал желаемому раскладу с указанной горсткой фигур, старый герцог так и не расписал.
Захлопнул тетрадь и по привычке повернулся к камину — еще безжизненному, серому и холодному.
Надо велеть растопить.
Летнее утро не давало неуютной прохлады, однако пляска огня успокаивала мысли, помогала сосредоточиться…
…Заданная комбинация явила себя случайно.
Отчетливо проступив поверх отделанной искусной изразцовой плиткой стены камина.
Эта стена не таила в себе секретных отделений, и была отделала изразцами старым герцогом десятилетия назад лишь для красоты. Квадратная плитка с изящной лепниной изображала либо одну из шахматных фигур, либо герб д'Арно и гармонично дополняла шахматный столик у самого камина. Как к "красоте" Грегори всегда и относился к ней.
Догадка обожгла грудь.
Нет, изразцы не были "черные" и "белые". Их отлили белыми все до единого. Однако поймавшая взгляд зажатая в верхнем правом углу фигурка короля оказалась именно в той позиции, когда находившаяся клеткой ниже ладья и конь слева обеспечивали тот самый "шах и мат".
Герцог подошел ближе. Ладони легонько легли на холодную рельефную поверхность изразцов. Странно, но Грегори даже не слишком удивился, когда "ладья" и "конь" после усилия одновременно вдавились в стену, хрустнув поломавшейся пленкой краски по краю, и освобожденная пружина тотчас вытолкнула "короля" поверх его правой руки, открыв взору неглубокий узкий ящичек.
Лишь достаточно узкий, чтобы вместить перехваченный тонкими ремешками кожаный чехол и темный промасленный бумажный сверток.
Оказавшийся тяжелым сверток Грегори осторожно вытащил первым и развернул грубую коричневую бумагу. Ключи. Внутри лежали три массивных блестящих ключа. Литые и самые обычные на вид, далеко не из благородного золота, украшенного драгоценными камнями. Однако он без труда угадал в одном из них очертания линий утерянного фамильного перстня.
Кожаный чехол хранил подробные чертежи и карты хранилища у озера.
Глава 24
"Филипп прав… я ничего не понимаю в мужчинах… или же в этом конкретном мужчине…", — было последней мыслью, когда я рухнула на бок, как только за д'Арно закрылась дверь, и опустила ресницы, попытавшись наощупь прикрыться хотя бы краем одеяла.
А когда — через секундочку всего! — открыла глаза снова, герцогская спальня была освещена приглушенным только гардинами солнечным светом. Даже редкие лучики уже пробивались через узкие щели между полотнами.
Я резко села.
Герцогские покои находятся в Западном Крыле! Неужели уже далеко за полдень?! И как мне позволили проспать так долго?
Ладонь неловко прошлась по спутанным волосам, поправила сползшую с плеча рубашку. Беглый взгляд на постель подтвердил, что в этой кровати я, похоже, спала совершенно одна. Где же тогда…?
Я огляделась.
Находиться в кровати вчерашнего опекуна — при свете дня, да еще в таком виде, как сейчас — казалось еще более несуразно и странно. Да и сама история с моим случайным замужеством виделась теперь, хм… Поверить в это на свежую, незамутненную вином голову было еще сложнее, чем вчера.
Дверь в герцогскую гостиную тихонько отворилась, и в комнату осторожно вошла Люси.
На ней не было темной униформы — обычное домашнее платье тусклого голубого цвета в мелкую белую полоску. Скромное, но сообщавшее, что его обладательница больше не горничная. Не скрытые чепцом рыжие волосы убраны в аккуратный узел; поверх доходящего почти до подбородка воротника лежала аккуратная жемчужинка в тонкой серебряной оправе…
Подумать, что все это могло значить, я не успела.
Знакомый ясный взгляд окинул спальню и остановился на мне.
И так же до боли знакомо подернулся суеверным страхом.
— Только попробуй завизжать, как прошлый раз — и я запущу в тебя подушкой! — предупредила я скороговоркой, приготовившись зажать уши.
Голубые глаза потрясенно вытаращились на меня.
— Роза-линда?.. — ахнула она и прикрыла рот ладошкой.
— И она тоже, — пробормотала я, отвернувшись и подбираясь на кровати, поэтому еще один прозвучавший в спальне голос застал врасплох: