— Я ж тогда был кадет, — невесело усмехнулся Рон, свесив голову вслед за опустившимся во дворик взглядом, и даже не смахнув упавшей на лицо темной челки. — Хотел однажды дослужиться до гвардии. А там мечтал о личной охране самого королю, и отец… Просто не был уверен во мне: я слишком редко бывал под его личным контролем в замке, слишком много времени проводил среди тех, кто собирался взрастить из мальчишек преданных королю гвардейцев. А там и история с Каталиной ясно показала мою, — он едко хмыкнул. — …неуправляемость. Сайрус же не просто так разоткровенничался в тайнике, теряя там время на все эти долгие разговоры. Это была проверка. Нас с тобой. На преданность семье и готовность пойти за "общим делом" до конца, чтоб потом на корабле ему не случилось "неприятного сюрприза". И мы проверки "не выдержали", — подытожил безразлично. — Зато выдержали другую, — добавил задумчиво.
— Грегори не собирался устраивать нам проверку, — запротестовала я.
— Я знаю, — спокойно согласился Рон. — Но вышло так. И, наверно, оно к лучшему… Твой герцог не поверил бы нам, если б не увидел своими глазами, — повторил почти в точности мои размышления. — Я б на его месте не поверил.
Галерея снова погрузилась в молчание, прерываемое только тоненькой мелодией запоздалой птичьей трели где-то недалеко.
Краски заката за эти несколько минут успели стать более насыщенными, и царившее вокруг безветрие не разгоняло облака, позволяя им примерять на себя одну палитру за другой. И на это хотелось смотреть, не отрываясь… Представлять, будто золотые лучи могли проникнуть в самую душу и прикоснуться к темноте, которая оставалась там…
Я глянула украдкой на Рональда. Он по-прежнему буравил взглядом терявшуюся в тени мостовую дворика внизу, погруженный в собственные мысли и не видя богатой росписи небес вовсе. Не видя, показалось, и самого дворика.
— Сайрус заставил ее, — тихо произнес Рон, когда я уже была почти уверена, что он собирается просто пожелать спокойной ночи и уйти. — Скорое замужество за первым встречным… Тайком от меня… Эти ее слова после венчания… Это был Сайрус. Знал, что я никогда не откажусь от нее сам. И знал слабое место де Лесли. Гордыня. Чертова гордыня, Нори… Знал, куда ударить… И заставил ее сделать это, — его рот исказился короткой болезненной гримасой. — …ради меня, ради моего будущего, если действительно любила… — свисавшая с перил ладонь стиснулась в кулак. — И я… оставил ее. Оставил тогда, когда она нуждалась во мне больше всего на свете… Одну. Неизвестно с кем. Поверил в эту чудовищную ложь… Ушел и даже не обернулся… Джеф сказал, что мне достаточно было лишь обернуться, разок всего, чтоб понять, увидеть ее лицо, ее глаза, которыми она провожала меня тогда… Дьяволов старик…
Разговор с Рональдом, деталь за деталью, продолжал звучать в воспаленной голове, даже когда я вернулась в спальню.
Джеф сказал, что если бы Каталина была простой девушкой, отец не стал бы так рьяно возражать против ее союза с Роном. Тогда же… Он смотрел на них и не мог не думать о просчете. О выгодах, которые свалились бы на наше графство, если бы Рон повстречался со своей принцессой при других обстоятельствах. О том, что король, скорее всего, просто не согласился бы на союз дочери с виконтом, наш отец, по словам Джефа, даже не думал. Упущенные возможности — все, что занимало его мечущиеся мысли.
Упущенные возможности и… я. Такая болезненная и далеко не такая смышленая по сравнению с настоящей принцессой.
И та сказка была лишь неуклюжей попыткой выдать желаемое за действительное, побудить слабую не-принцессу стать достойной…
Тихий стук в дверь прервал тягостные воспоминания и вернул в настоящее.
— Дорогая? — в спальню с весьма заговорщическим лицом заглянул Грегори, неся под рукой какой-то сверток. — У меня для тебя кое-что есть.
— Отец Габриэль! — я вскочила с места, узнав грубую бумагу, в которую однажды старательно была завернута приходская книга.
— …и он был изрядно удивлен, когда узнал, что обвенчал нас на самом деле, — продолжил Грегори с добродушной усмешкой. — Сейчас — с Агнес, — опередил следующий вопрос. — Им есть, о чем поговорить, пока Жак распоряжается о комнате для нашего дорогого гостя.
Грегори подошел ко мне и передал тяжелую книгу в руки, затем опустился на край кровати, и я снова присела рядом с ним. Дрожащими пальцами развязала грубую бечевку уложенного на колени свертка… Развернула шелестнувшую в тишине бумагу. Помедлила немного… и аккуратно перевернула страницы, одну за другой, пока взгляд не упал на подпись герцога д'Арно, выведенную моей рукой.