Да, бывшая владелица выбрала себе местечко для уединения со вкусом.
Грегори отошел от узкого окошка и еще раз окинул взором круглую башенную комнатку, как будто все это время не желавший отыскиваться ответ мог сейчас выпрыгнуть к нему сам.
После обысков в тот роковой день сокровища Леноры были сметены с полок и беспорядочно валялись на полу, хрустнув под ногами, когда он впервые вошел сюда. Грегори вспомнил ударивший в нос аромат масел, который преследовал его еще долго после того, как герцог оставил и башню, и замок. Казалось, летучие эфиры пропитали его камзол насквозь, и еще нескоро после того он перестал ощущать их веянье в собственной карете.
Уцелевшие флаконы сейчас снова были аккуратно расставлены по узеньким шкафчикам и играли хрустальными переливами всякий раз, когда между набежавших мрачных облаков проскальзывал легкомысленный солнечный луч.
Здесь Ленора хранила свои секреты.
Девичьи нежные тайны, каждая — со своим ароматом.
Грегори подобрал с одной из полок найденную тогда среди беспорядка толстую тетрадь в кожаном коричневом переплете, с золоченным цветочным тиснением по контуру. Аккуратно раскрыл, придерживая одной рукой за корешок, и неторопливо перевернул несколько страниц, исписанных знакомым почерком. Снова закрыл, рассеянно постучал подушечками пальцев по мягкой обложке.
Откуда она узнала?..
Удивление — первый раз, когда он только увидел эти записи, недоумение и затем — пробудившееся и не желавшее с тех пор покидать — смутное беспокойство. И с каждым днем разгадка все острее царапалась где-то на задворках памяти, но ему никак не удавалось ухватить ее. Ни объяснить, ни даже предположить, каким образом девушка, с которой он ни разу не общался до того дня, сумела использовать для записей своих рецептов тайный шифр самого Грегори, который он придумал забавы ради много лет назад.
Невелик секрет, конечно, но он никогда не покидал пределов крепостных стен Арно. И, тем не менее, он здесь. Соответственно… кто-то из семьи был довольно близок к де Лесли (и особенно к маленькой дочке графа) задолго до того, как их с Грегори пути грубо пересеклись указом короля, и даже не потрудился хоть полсловом обмолвиться об этом. Либо не считал это важным, либо скрывал намеренно. Интересно, почему?..
— Какие еще мои тайны тебе известны, маленькая Ленора? — едва слышно проговорил Грегори ставшую уже навязчивой мысль вслух. — И кому еще кроме тебя?
Память снова вернула его в ту дождливую ночь, три года назад, которая разделила жизнь молодого маркиза на "до" и "после".
Герцог д'Арно только накануне вернулся из очередного плавания. Корабли и путешествия всегда были его страстью, и Грегори пришлось с ранней юности научиться вести дела герцогства самому. И даже успешно. И юному маркизу это даже нравилось — истинный вкус власти и влияния на других людей было не сравнить ни с чем. Но тогда он всерьез не задумывался, что бразды правления Арно скоро окажутся в его руках официально…
"Грегори, я должен говорить с тобой, немедленно", — срывающийся голос всегда прекрасно владевшего собой отца прозвучал подобно выстрелу посреди тихого размеренного вечера.
И с первого взгляда на возникшего в дверях герцога стало ясно, что чувствовал тот себя неважно: бледное лицо, обескровленные губы, легкое покачивание… Грегори потребовалась секунда оценить это все, тотчас вскочить с места и, в мгновение ока оказавшись рядом, придержать опасно пошатнувшегося отца за локоть.
"Разговор может подождать, отец", — попытался возразить он, мысленно послав ко всем чертям графа де Лесли, к которому герцог ездил этим вечером, и который — ясно, как день — сумел основательно встряхнуть нервы отца.
"Грегори, что я натворил…" — прошептал герцог, словно не услышав, но безропотно позволил проводить себя в спальню и уложить в постель; после чего велел уйти всем, кроме сына.
"…Я не сумел остановить их, Грегори, — горячие шершавые пальцы герцога слабо стиснули его ладонь. — Дал полный залп… Слишком поздно… Грегори, — герцог поднял на него лихорадочно блестевшие глаза. — Ты должен связать наш род с де Лесли. Просить руки его дочери. Он согласится. Даже сейчас. Это единственное… что ты теперь можешь сделать, сын… поклянись мне!.."
Тогда Грегори готов был поклясться в чем угодно, но внезапно беспомощно обмякший в постели отец заставил метнуться к оставленному лекарем пузырьку и крикнуть слуг.