С возвращением разговора к дяде Сайрусу на лицо Рона вернулось и прежнее беспечное выражение.
— Он сказал… — легко заговорил Рон, подхватил с подноса чашку для себя, устроился на краю кровати рядом и вдруг… рассмеялся. Обезоружено и неловко, будто его поймали с поличным. — Нори, ты таких слов все равно не знаешь, — отмахнулся брат. — И приличным девицам их лучше не слышать. Но я согласен с Сайрусом. Неразумно это было.
И мне оставалось только догадываться, что именно скрывалось за лаконичным "неразумно".
— Где он сейчас?
— Разъезжает по окрестностям, — охотно поделился Рон. — Якобы по делам, и невзначай послушивает, не говорят ли чего о случившемся. Пока все тихо. И вблизи холмов новых движений людей д'Арно не замечено, так что… — Рональд повел плечами. — Кажется, нам здорово повезло не привлечь к себе внимания.
— Пещера?..
— Завалил ветками на скорую руку, — легко угадал он продолжение вопроса. — Подождем несколько недель — схожу проведаю, как там. Только до входа. Слово, — пообещал быстро и клятвенно вскинул ладонь, когда я раскрыла было рот, уже готовясь возражать. — А там и ты окрепнешь — начну обучать тебя.
— Чему? — удивилась я в очередной раз и опустила оттягивавшую руку вниз тяжелую чашку.
Рональд как-то вдруг сразу посерьезнел, отставил почти нетронутую свою обратно на поднос, и всем корпусом повернулся ко мне. Ни единой смешинки в карих глазах брата теперь не наблюдалось. Он словно внезапно повзрослел на несколько лет и посуровел.
— Нори, я перед тобой в долгу, — произнес тихо. — А я не из тех, кто забывает такое. Я помню свое обещание тебе там, у пещеры… Но мы ведь оба понимаем, что ты пока не готова, — он выжидающе замолчал, только что я могла сказать на это?.. — Я научу тебя всему тому, что знаю сам. Научу держать удар, когда меня не окажется рядом. Чему обучали меня.
Глава 7
…Тренировки всегда начинались на рассвете.
Бесконечные часы фехтования — до дрожи в запястьях и коленях; уворачивание от оружия, когда собственное выбито из рук; и верховая езда, так отличавшаяся от моих неторопливых прогулок в замке… После такого первое время по ночам я сваливалась на кровать и мгновенно проваливалась в небытие без сновидений. А на следующий день тело разваливалось на части, как разбитый фарфор, который наскоро склеили, но не потрудились ровно приложить края, и я выбиралась из постели с ловкостью древней старухи…
Зато в конце концов могла уже не только носить образ мальчишки внешне, но и двигаться как таковой. "Лео". Для всех — новый обитатель таверны был тем самым парнем, который однажды воспользовался отсутствием Рона и успешно добрался до винного погреба. Тот, за кого брат принял меня тогда в конюшне. И с которым — как решили окружающие — позже сдружился и даже начал обучать драться на шпагах и кинжалах.
А когда "Лео" научился держаться на ногах после уроков Рона, то по вечерам начал уступать место "Розалинде". Девушка-официантка и приехавшая на заработки далекая племянница хозяйки в одном лице. Новый образ, придуманный Маризой, который имел со мною общего еще меньше, чем "Лео"…
Со временем я научилась сносить и это, и даже держать в узде жгучее желание опускать подносы на головы посетителей таверны — заставить себя прислуживать другим удалось не с первого разу. Только большого выбора не было и здесь. Мариза не справлялась со всем сама, а нанимать постороннюю девушку и посвящать ее в наши тайны казалось рискованно.
Так пролетел остаток лета и осень.
О шагах моего светлейшего опекуна сообщал нам никто иной, как отец Габриэль— он часто наведывался к герцогу разузнать новости о "пропавшей племяннице", и д'Арно, на удивление, охотно ими делился.
И от него мы узнали, что скоро поиски сбежавшей воспитанницы перешли границы города и переместились в ближайшую провинцию. А оттуда — дальше вглубь королевства. Герцог не желал признавать поражение, не желал сдаваться, и это упорство сбивало с толку и заставляло нервничать.
Заставляло оставаться далеко заполночь над картой, с двойным рвением разбирая символ за символом и расплетая длинные опасные цепочки.
И с каждой новой распутанной тайной замка то самое "наваждение" незаметно стало просачиваться в кровь… Да, теперь его чувствовала и я. И чем ближе мы могли приблизиться к сердцу Арно — тем болезненнее хотелось отвоевать обратно украденную жизнь.
Иногда мы с Роном выбирались к тайному подземелью, осторожно проходя шаг за шагом, проверяя расшифрованные записи и останавливаясь у следующей неизвестной преграды. Затем возвращались. И снова нескончаемо тянулись недели в разборе зашифрованных загадок, некоторые из которых после первой неудачной вылазки немного расползлись от попавших на них капель воды.