Опекун позволил мне в полной мере затеряться в собственных расстерянных мыслях, опасениях сделать малейший неверный шаг, нарастающих с каждым оборотом колеса экипажа, и я не сразу заметила, что карета, приближаясь к личным владениям герцога, побежала ровнее. Пролетела остававшееся расстояние, гулко простучала эхом лошадиных копыт по мостовой и темным высоким аркам, и внезапно остановилась. Сердце запоздало подскочило — и в распахнутую настежь дверцу влетел порыв холодного ветра.
— После тебя, дорогая, — с любезной улыбкой проговорил д'Арно.
Я подобрала тяжелый подол накидки и, проигнорировав протянутую мне руку капитана, неловко выбралась наружу.
Глаза метнулись по узкой улочке, разделявшей готовые раздавить одним своим видом каменные стены замка. Благосклонные к своим нечаянным захватчикам — когда доводилось находиться внутри них, и грозные — теперь.
Как и стоявший рядом Фортис — держу пари, уже жалевший о своем публичном обещании в таверне "не причинять юноше с портрета вреда".
— Следуйте за мной, миледи, — приказал сурово.
Герцог за спиной даже не высказал неодобрения, и оставалось лишь последовать за капитаном, насупившись и видя перед собой только мелькавшие из-под развевающихся волн плаща блестящие шпоры.
Идти пришлось недалеко.
Громада врезавшейся в землю башни Арно скоро впустила нас в полутемное пространство, а рыжие пятна от горевших по бокам входа факелов дернулись от сквозняка, заставив тени на острой кладке стен зловеще заплясать. Перед глазами открылся крутой спуск закручивающейся гигантской улиткой черной лестницы… и стало ясно, куда меня вели.
Один десяток ступеней сменил другой; несколько поворотов и узких коридоров с встречающимися суровыми стражами — невозмутимыми словно они были высечены из камня, и наконец Фортис остановился у массивной вдавленной в стену двери, полностью обитой железом, не считая маленького зарешеченного окошка.
Повернул ключ и с невозможным скрежетом открыл темницу.
— Миледи, — с подчеркнутой галантностью произнес капитан и сделал пригласительный жест.
Я бросила на своего похитителя ненавидящий взгляд и быстро перешагнула порог. Если стану упрямиться — уверена — затащит туда все равно под то же молчаливое позволение опекуна. Хоть за волосы.
Беспокойно оглядела небольшую комнату с рыжевато-бурыми подтеками по каменным стенам… узкую, прибитую цепями лавку в углу… брошенный почти через весь пол светлый ковер; сервированный на двоих маленький столик; резные, обитые дорогим сукном стулья по бокам; и ветвистые канделябры, игравшие бликами по столовому серебру и искрящиеся отражением в хрустале.
Герцог проследовал в странную темницу за мной, даже не посмотрев на немедленно затворенную позади него дверь.
— Приношу извинения за вынужденные декорации, Ленора, — опекун небрежно обвел рукой недружелюбное помещение. — Но эти стены — единственные во всем замке, которые не имеют возможных ушей, — он подошел к столу и подобрал один из хрустальных бокалов и графин. — Вина? — поинтересовался любезно и выжидающе глянул на меня. Я опасливо покосилась на предложенный напиток, остро прочувствовала свое пересохшее горло и медленно отрицательно покачала головой. Гостеприимный хозяин усмехнулся, но все же наполнил бокал янтарным содержимым. — Поверь, если бы я желал причинить тебе вред, у меня была масса возможностей сделать это раньше, — он поднес вино к губам и, не спуская глаз с меня, сделал глоток. — Как тебе удалось незаметно выйти из Пансиона? — спросил вдруг.
Я молчала. Да, очень хотелось похвастаться недалекостью тамошнего дворецкого, который выпроводил меня за дверь лично и сказал, "чтоб и духу больше не было вблизи покоев юных леди". Первое распоряжение после разгрома нашего замка, которое я выполнила беспрекословно и с охотой. Только… рассказывать о переодевании, до сих пор не зная наверняка, разгадал ли он мою Розалинду?.. Неразумно.
— Хм… — герцог сделал несколько шагов по ковру, раздумывая над чем-то, остановился и снова обратился ко мне. — Полагаю, потерянный фамильный перстень д'Арно у тебя?
Я опустила глаза, не ожидав такого внезапного перехода к вчерашним событиям. Тут же подняла взгляд снова, но красноречивый ответ был уже дан без слов. Опекун неторопливо кивнул.
— Я бы желал получить его обратно, — сказал спокойно. — Если ты хочешь носить что-либо из фамильных украшений — среди них есть более подходящие для руки леди. Рубиновый перстень принадлежал моему отцу. Он значит многое для меня лично.