Ему просто не останется ничего иного, кроме как запереть ее в собственном замке Арно.
Глава 2
Чувство свободы опьяняло. Грохотавшие мимо экипажи, раздававшиеся вокруг голоса на разные лады, калейдоскопы запахов, которые то и дело перемешивал по-иному летний ветер — после трех недель заточения это все виделось, слышалось и даже чувствовалось иначе! Целая жизнь с ее целями и решениями принадлежала мне, только мне одной, а не приближенному к королю герцогу д'Арно, чопорным стражницам Пансиона, будущему мужу или еще невесть кому.
"Найди Сайруса", — сказал тогда отец. — "Он знает, что делать."
Как дядя Сайрус мог помочь — здесь и думать долго не надо было.
Ему принадлежал один из лучших торговых кораблей. Как его владелец и капитан он мог без труда провести меня на борт и проложить между мной и ненавистными планами герцога мили и мили волнующейся водной глади. Никто никогда ничего не узнает.
Только вот добраться до порта в одиночку можно было даже не рассчитывать…
— Это она! — гнусавый победный окрик за спиной заставил запнуться от неожиданности, и я едва не влетела в фонарный столб, неизвестно откуда выросший прямо передо мной из-под земли. — Она, мастер, та самая леди!
Дыхание остановилось. Кажется, сердце тоже. Не может быть.
Я с трудом повернулась на одеревеневших ногах и… увидела в каких-то десяти шагах от себя грозного вида мужчину, густо заросшего бородой с проседью, в неопределенного цвета одежде и потрепанном фартуке кузнеца. Грубо закатанные рукава рубахи открывали мускулистые волосатые руки, и можно было только посочувствовать тому, кому не повезет однажды в эти руки попасться. То есть мне. Потому как рядом с ним тонкой жердью возвышался рыжий мальчишка с хитрым прищуром, и красноречиво тыкал в мою сторону пальцем.
Сорваться с места в надежде скрыться среди кривых улочек за спиной?.. Да уж… Долговязый поймает меня в два счета.
Я вскинула подбородок и молча наблюдала, как кузнец двинулся вперед и медвежьей поступью направился ко мне.
Тяжелые шаги быстро сокращали расстояние, а отмеривавшие последние мгновения свободы секунды откликались в груди тугими, обреченными ударами. Наконец огромная мужская тень заслонила недавно выглянувшее солнце, на плечо уверенно опустилась свинцовая ладонь… и вдруг бесцеремонно отодвинула меня с дороги, а обладатель ладони и его долговязый подмастерье мгновенно потеряли ко мне интерес.
— Красотка! — знающе заявил рыжий, прищелкнув языком и по всей видимости обращаясь к фонарному столбу — больше там просто никого не было. — За таким сокровищем и побегать не жалко, а, мастер? — заискивавший голос просто молил о позволении.
Я глупо уставилась на их спины.
— Еще чего — день растеривать на пустую беготню, — недовольно пробасил после некоторого молчания кузнец и махнул лапищей, отворачиваясь. — Коли бегать охота, пустая ты голова — так и бегай себе ночью, коли на ногах к вечеру устоишь, а ежели по мне как, то за труд свой плату получить — оно надежнее будет.
Рыжий разочарованно фыркнул, нехотя перевалился с ноги на ногу и с видом дряхлого старика поплелся за мастером, когда вдруг голубые водянистые глаза мальчишки остановились на мне.
— А ну брысь с дороги! — угрожающе прошипел он, зло прищурившись.
Я поспешила отскочить от грубияна, готового теперь выместить злость на первом встречном. Затем озадаченно перевела глаза на снова открывшийся взгляду облупленный фонарный столб, который никак не тянул ни на "красотка", ни на "сокровище" и… все поняла.
Со столба на меня смотрело покосившееся от дождя собственное карандашное изображение. Набросанное, скорее всего, с одного из портретов из замка, если не считать круглого белого воротничка, принадлежавшего тому платью, которые полагалось носить в Пансионе. А вот чуть ниже самого наброска обещалась внушительная награда "за любые сведения о пропавшей леди".
Целое состояние для такого мальчишки, как тот рыжий, к слову. Ради этого он и ночью побегает. И, уверена, не только он.