— Ах да, — он вскинул руку к голове, будто вспомнил о чем-то важном, и, когда обернулся, я уже почти знала о том, какой вопрос последует. — Я надеюсь, я не позволил себе вчера лишнего?
Простое, бесстрастное замечание, но сколько же было скрыто за ним!..
Он не помнил. Не помнил и даже не желал уточнять подробности, слава Небесам!.. И мне было совершенно все равно, по какой причине он не стремился выведать у Рози деталей нашей ночной встречи: не хотел признаваться, что поддался слабости, либо и мысли не допускал, что мог "позволить себе лишнего" со служанкой, либо — так же, как и Филипп, искренне верил, что был трезв.
И на этот раз я охотно ему подыграю.
— Нет, милорд, — я заставила себя не опускать глаз и прекратить уже бояться, что горящее лицо под гримом каким-то образом выдаст правду.
— Я рад: — д'Арно обаятельно улыбнулся и ушел.
"Я рад, что ты не считаешь всего того, что я себе позволил с тобой — лишним", — подумалось отчего-то после брошенного мне напоследок взгляда, и на душе снова стало неспокойно.
Недалеко от замка Лесли
…Ветер ревел и безумствовал с самого утра. Гнул высокие деревья, срывал еще не слетевшие последние листья и швырял их об землю. Гнал по небу тяжелые облака, то собирая их в кучу, то разгоняя снова и давая на несколько минут засиять во всю свою позднюю силу холодному солнцу, которое сегодня среди этого ветреного безумия казалось даже немного нелепо.
Арчибальд поддел длинным пальцем ветхую занавеску, зорким опытным взглядом окинул уже тонувший в сумерках сад и машинально перебрал в уме те деревья, у которых к утру были все шансы оказаться поваленными. Обеспокоенно прислушался к скрипевшему под напором бури домику. Неуверенно оглянулся на мирно спящую жену.
Надо что-то решать.
Дождаться, когда холода минуют, и весной же увезти ее отсюда.
Пока не поздно.
Пока прошлое не подобралось к ним слишком близко и не оставило ее здесь совсем одну.
Этот гвардеец… Капитан Джереми Фортис… Приходивший сегодня и начавший расспрашивать ее о Бэт…
Арчи припомнил, как мыльная тарелка выскользнула из его пальцев обратно в пенистую воду, когда он услышал давно погребенное в забвении имя, и чудом не разбилась о другую посуду, и как незваный гость отвлекся, обратив глаза на неловко справлявшегося с обычной домашней работой старика.
Старик…
Нет, Арчи вовсе не был стариком в свои сорок с небольшим. Но та ночь забрала у него не только корабль и команду. Тусклая седина покрыла черные волосы, шрамы обезобразили красивое молодое лицо, и лишь такая же буря, как эта, спасла его самого от гибели, отнеся обломок "Сирены" с ним дальше. И дальше… Пока его: едва живого, не подобрала одна из рыболовецких шхун.
— Джо? — светловолосая головка приподнялась с подушки, сонный тихий голос выдал тревогу.
Арчибальд одним движением оказался у жены и успокаивающе положил ладонь на худое девичье плечо.
— Все хорошо, родная. Спи. Я здесь.
Дождался, пока усталость не сморит ее снова, поправил одеяло, и затем улегся на свое обычное место на кушетке у окна.
Имел ли он право рисковать, рассказав правду? Кто ему поверит? Без доказательств. Именно ведь это заставило его затаиться и молчать тогда. А теперь, годы спустя, когда правосудие свершилось, и "Беатриче" была давно потоплена — какой резон открываться самому Арчибальду? Здесь, на чужом берегу, где у него нет ни власти, ни влияния, где он — простой моряк без имени и прошлого…
Герцог д'Арно скорее запрет его где-нибудь в подземелье, чем позволит правде дойти до своего короля. Что для него судьба какого-то там одного человека, о котором уже давно позабыли, против спокойствия монарха?.. А вот у этой девчушки кроме ее "Джо" больше никого нет.
Арчи повернул голову к разметавшимся по подушке в глубине спальни белокурым локонам.
Жена…
Не жену вовсе он искал на этом берегу. И не его она желала себе в мужья. Но сейчас они были нужны друг другу. Она — стала для него тихой гаванью среди бушующей под натиском урагана жизни, ее новым смыслом, его воздухом, его всем. Он — стал ее защитой.
Думала ли она хоть однажды о нем, как о муже?..
Или до сих пор грезила о том мальчишке де Лесли, который с такой легкостью оставил ее, поверив в на ходу выдуманную ложь?
Ее муж..
Арчи положил загрубевшую от тяжелой работы ладонь на заросшее бородою лицо. Какой, к черту, он ей муж. Скорее верный пес, у которого теперь было законное право разорвать любого, кто посмеет обидеть ее снова.