Выбрать главу

— Отлично! Гони на журфак и потом перезвони мне.

Аспирант пошел к двери, на ходу набрасывая куртку, но внезапно обернулся:

— Кирилл Борисович, правильно, что вы занялись этим делом. Честное слово. Еще десять лет назад ваше имя в Камске было на слуху — мне рассказывали. Но почему вы отказались от практики, не понимаю. Вы заточили себя в университетских стенах, стали затворником. Мое мнение, зря!

— Мне было не до этого, — поморщился профессор. — Поезжай-ка лучше, да разузнай подробности. И… — Кирилл Борисович сделал паузу. — Спасибо тебе за понимание и согласие помочь…

В дверях Авдеев подчеркнуто громко, с тем чтобы слышала лаборантка, обронил:

— Обязательно включите это в свою предвыборную программу.

«Конспиратор, — одобрительно подумал КэБ об ученике, — хорошо подыграл»…

Глава 7

Все следующие дни ему непрерывно звонили. Первой была декан, набравшая его через пару часов после озвученного Кириллом Борисовичем «решения» баллотироваться в ректоры. Скороговоркой поздоровалась, говорила неприязненно, сквозь зубы.

— Вы надеетесь, что будут выборы? Зря, — металлическим голосом сказала она. — Нового ректора назначат, даже не сомневайтесь! А вы со своими амбициями только факультет подведете.

Под факультетом она имела в виду, конечно, себя.

— А как же вузовская демократия? Неужели ей пришел конец? — возразил Кирилл Борисович, через силу изображавший серьезность.

— Это оттого, что вы мало загружены на кафедре. Я поговорю с заведующим, — будто не расслышав его, злобно выговаривала деканесса.

— Сейчас мне особенно некогда: заканчиваю предвыборные тезисы.

Следующий разговор был с заведующим.

— Кир, привет! Что за чушь несет Эфирова? Трубит, ты идешь в ректоры. Это правда?

— Саша, признаюсь тебе: я все выдумал.

— Но зачем?

— Разыграл Дану, — беспечно ответил он. — Решил, наконец, вывести сплетницу на чистую воду.

— Ну, если так, — с ноткой недоверия откликнулся завкаф. — Хотя мог бы предупредить. Эфирова, пока рассказывала, просверлила меня глазищами. Все всматривалась, не заодно ли я с тобой? Декан вообще рвет и мечет, говорит, я потакаю тебе. В ультимативной форме потребовала: «Загрузите его работой».

— Я впахивал, когда она еще не родилась.

— Вот вспомнишь теперь молодость.

— Хорошо, — примирительно ответил Кирилл Борисович. — Пусть так. Мне не привыкать.

— На всякий случай я всем отвечаю, что не в курсе твоего решения. До свидания.

Непонятно, поверил ли он ему?

Звонков было много. Часть коллег рекомендовала ему заблокировать Болонский процесс в родном университете. «Не надо нам иностранщины», — твердили они. Другая часть была склонна адаптировать его к камскому менталитету: «Мы должны показать гибкость, приспособив лучшие зарубежные практики к исконным корням». Кирилл Борисович делал вид, что внимательно слушает и даже записывает. «Минутку, я пишу», — через раз повторял он.

В эти дни он лишь однажды появился на факультете, чтобы прочитать лекцию. К его изумлению, аудитория была до отказа набита студентами — слухи, очевидно, дошли и до них. Казалось, их пришло даже больше, чем было на потоке. Хабарова поразило и то, что никто не опоздал, ему с жадностью внимали, а волоокая слушательница в середине зала припрятала «Шишкин лес» куда-то под стол. Ради лектора она пошла на нарушение питьевого режима. С ума сойти…

Самый ожидаемый звонок поступил от Максима.

— Шеф, вы были правы, — выпалил Макс, — с Каретной не все однозначно. Вообразите, незадолго до смерти она ушла с журфака.

— Не может быть!

— Еще как может. По собственному желанию. Подала заявление в конце ноября. Просила отпустить без отработки. Во как! — Дистанция, разделявшая собеседников, не могла скрыть довольство Максима собой.

— А причины объяснила?

— Говорила, по здоровью. Сильно настаивала, приперла декана к стенке. Тот возражал и, как считают, не очень-то ей поверил. Да и другие тоже. Но деваться некуда — просьба уважительная!

— Мало ли. О таких вещах не говорят на каждом углу.

— Как сказать. Думаю, это зависит от человека. — Макс сослался на свою тетку, много лет озабоченную то ли мнимыми, то ли настоящими недугами. Она каждый год собиралась умирать, но живет до сих пор, как будто с сожалением заключил он.

— Если Каретную на самом деле беспокоило здоровье, то моя версия летит к чертям, — засомневался Кирилл Борисович, — но факт остается фактом, Светлана скоропалительно уволилась, что еще больше наводит на подозрения. Удалось узнать что-то еще?