Не успела я разложить все желательные траты по полочкам, как в кабинет зашла наша Ирочка:
- Девчонки, быстро скидываемся по тысяче! У Людмилы Андреевны завтра днюха, я после работы поеду ей подарок покупать.
- Ир, ну, неплохо бы заранее о таких вещах предупреждать, - растерялась я. - А не так, что прям срочно давайте.
Ира посмотрела на меня с легким презрением:
- Мы все только что премию получили, и ты тоже. Я сама из отдела кадров только сегодня с утра узнала, что у начальницы нашей день рождения. И вообще, я и так буду свое время, силы и бензин тратить на выбор подарка, а меня еще и упрекают. Не нравится - бери деньги и сама езжай, ищи.
Мне стало неловко:
- Ир, ну что ты заводишься-то сразу. Я ж не возражаю, надо покупать подарок. Просто заранее же нужно, у меня семья, траты.
Но Ира уже фыркнула и выскочила за дверь, поставив громким звуком возмущенную точку в нашей беседе. Я посмотрела на Марину Рональдовну. Той явно была неприятна вся эта конфликтная ситуация, она отвела глаза и сделала вид, что погружена в бумаги у себя на столе.
Мой список только что запланированного к приобретению летел к чертям. Но ничего не попишешь. Я сходила в холл к банкомату, сняла с карточки тысячу рублей и положила купюру на Ирочкин стол. А в обед схожу в любимый секонд и куплю себе новую блузку. И пошло оно всё!
В секонде мне повезло: и народу в примерочные кабинки было немного, и блузка, прямо такая, какая я хотела, нашлась практически сразу, и почти совсем новая. Настроение улучшилось. Да разберемся мы когда-нибудь с этими деньгами. Не может же вечно так быть. Как-нибудь да прорвет эту непруху. А пока буду радоваться кофточке! Роб-то, конечно, не заметит. А вот Иван такие вещи замечает, он внимательный. Хотя кто его знает, будет ли он таким внимательным через год-другой. Роберт-то раньше тоже таким пустоглазым не был.
Пока я шла с перерыва в офис, размышляла на тему уговоров Ивана уйти из семьи к нему. Люблю ли я его? Да нет, не особо. Просто устала я очень с Робом. От безденежья, аморфности его, лени. От всех этих проблем, которые мне ежедневно приходится решать в одиночку. С Иваном жизнь будет другой. Тоже, наверное, не мед с изюмом, но другой. И пересчитывать мелочь в кошельке накануне зарплаты я точно не буду.
Может, вообще, ну их нафиг обоих? И Роберта, и Ивана? Переехать к матери, благо там «трешка» и мать живет одна. Лёньку оставить Робу, пусть два ленивца вместе поживут. Глядишь, что-то да изменится. Да нет, я такого, конечно, не сделаю. И мать запилит нытьем «ты с ума сошла, что ты делаешь, мое сердце такого не выдержит!». Да и не смогу я уже с ней жить. Не девочка, чай. Свой уклад у нее, у меня - свой. Я ее, конечно, люблю, но из этого не следует, что я прям так уж мечтаю вернуться под её крыло. Эх, где те два миллиона долларов заблудились-то....
Дверь в наш кабинет была приоткрыта. Я приостановилась на пороге. Колготок зацепился за бегунок на молнии сапога, в ноге кольнуло. Пока я освобождала колготки из плена, аккуратно, стараясь не порвать, услышала разговор Марины Рональдовны и Иры. И разговор этот был обо мне.
- Я её терпеть не могу, она такая противная.
- Ирочка, ну, ладно тебе. Не перебарщивай. Просто ты обиделась на неё из-за разговора утреннего, про день рождения Людмилы Александровны и покупку подарка.
- Да нет, не в этом дело! Хотя, конечно, и это противно. Унижаться перед ней из-за денег, которые даже не мне нужны!
- Ну, уж прям, «унижаться», скажешь тоже. Обычное взаимное недопонимание, бывает.
- Да, унижаться! Это же не вам пришлось делать, а мне! Нищебродка противная. Вечно от нее секонд-хендом воняет.
- Ир, ну не надо так. Не от хорошей жизни человек там отоваривается.
- Эту жизнь, Марина Рональдовна, каждый из нас себе сам сочиняет. И нечего на других свои проблемы переваливать. Взрослая тетка, из-за копеечной суммы на меня наехала.
- Ир, ну не у всех тысяча рублей - это копейки. Хотя и я замечала этот странный запах от Анастасии. Ты говоришь, это секонд-хендом пахнет?
- Да, секондом. Я на работу мимо магазина этого хожу, «Планета секонд-хенд» называется. Я сколько раз в перерыв видела, как она туда заходит и выходит. Оттуда прямо этим запахом так и разит. Фу, гадость такая. Мало ли кто это все носил и что в этих тряпках делал. Говорят, эти тряпки вообще с покойников там снимают и к нам отправляют.
Кровь бросилась мне в лицо. Сучка малолетняя! Ну, я ей покажу! Да на неё смотреть же противно! Глаза маленькие, как две рыбкины жопы, толстые щечки, как у обожравшегося хомячка. И никакой фирменной одеждой и косметикой этого не исправишь!