– Как это должно быть интересно! Получив направление в один из монастырей Иркутской губернии, я также еду в эти края. Не расскажете ли, матушка, нам о своем путешествии?
– Пожалуй, что расскажу. Было это десять лет назад…
Раздался паровозный гудок. Дым от трубы застил вагонное окошко, и мы, словно бы неведомым образом, очутились в Петербурге 1890 года, когда совсем еще молодая Кэт Марсден, английская сестра милосердия, впервые приехала в столицу Российской империи.
На ней было простое серое платье, белый чепчик и такой же передник с нашитым на нем крестом. В руках все тот же небольшой дорожный баул.
Она остановила экипаж и назвала извозчику нужный ей адрес. Вскоре экипаж останавливается около одного из домов. На табличке с указанием жильцов дома, она находит надпись – «доктор Новиков». Звонит. Ее пропускают в дом. По лестнице она поднимается на второй этаж. И вот уже на пороге беседует с прислугой. Ее впускают в квартиру доктора и провожают до его кабинета.
Увидев Кэт, доктор Новиков встал из-за стола и направился ей навстречу. Здесь мы должны сделать необходимое уточнение, что Кэт Марсден говорит на английском и французском языках и знает отдельные русские слова.
– Радость ты наша, как доехала? Письмо я твое получил. Читал и вспоминал, как вместе раненых выхаживали. Что, не отказалась от своей идеи поехать в Сибирь?
– Не отказалась! – ответила радостная Кэт. – Потому и приехала в Россию. Но мне нужна будет ваша помощь. Кроме вас, у меня в России нет ни одного знакомого человека. Как называется это слово? Вспомнила! – И уже по-русски выговорила: – Круглый си-ро-та.
И оба засмеялись.
– Ты проходи пока в зал, – попросил Кэт доктор Новиков. – Жена устроила там небольшой прием. А у меня есть еще кое-какие дела.
– Сколько я вас знаю – у вас все время находятся, – и далее уже по-русски и весело размахивая над головой руками, копируя манеру доктора, выговорила: – Кое-какие дела.
И вышла из его кабинета. А доктор ласково улыбался, глядя ей вслед.
Гостиная комната в квартире доктора Новикова была заполнена самыми разными людьми. Кэт приветливо встречает Мария, жена доктора Новикова, и представляет ее своим гостям. В тот день там собралось чрезвычайно разнообразное общество: немцы, поляки, французы, итальянцы и русские. Разговаривали о самых разных предметах, и незаметно кто-то из гостей предложил что-то типа игры, в которой каждый из ее участников должен в двух словах постараться рассказать о достоинствах и лучших свойствах своего народа.
Немец слегка попыхтел и произнес:
– Аккуратность и ученость.
Итальянец сначала на пальцах перебрал все, что он хотел бы сказать, но получалось более двух слов. И тогда не без доли некоего позерства сказал:
– Любовь к музыке и живопись.
Но его тут же поправили все гости, так как он произнес три слова.
Далее вышла очередь француза, который с жаром сказал:
– Героизм и любезность.
Присутствующая на встрече уже преклонных лет русская княгиня от пустых разговоров задремала. Француз – как видно, довольно ветреного характера, – видя, что она дремлет, в шутку обратился к ней:
– Княгиня, что же вы ничего не скажете в пользу своего народа?
Старая княгиня слегка приоткрыла свои глаза, понимая, что француз обращается к ней, но выдерживала паузу по какой-то, лишь ей одной известной причине и при этом внимательно всматривалась в лица присутствующих, словно бы искала кого-то.
Возникла неловкая для всех гостей пауза.
В тот же миг, чтобы сгладить нетактичность француза, выступив буквально на полшага из общего круга, в разговор вмешалась Кэт Марсден, чем и обратила на себя внимание старой княгини, а заодно и всех присутствующих гостей:
– Русский народ и так хорош без всякой похвалы.
– Но каким же хорошим свойством он отличается? – удивленно воскликнул француз. – Науки не в цветущем состоянии, живопись, музыка, торговля – плохи, народ невежествен и груб. Он даже, кажется, суевернее испанцев.
– Все это чистая правда, – согласилась с ним Кэт. – Но в характере русского народа, а я это увидела во время войны, когда ухаживала за русскими солдатами, есть одно превосходное качество, которое выше ума и других талантов: готовность к самопожертвованию.
Гости переглянулись между собой. Кто-то из них согласился с этим утверждением. Кто-то лишь пожал плечами от удивления.
А старая княгиня улыбнулась и в знак благодарности чуть склонила в сторону Кэт свою голову.
В это время вдруг растворяется в гостиную залу дверь и вбегает молодой еще мужик – крестьянин Добров со склоченной бородой, – который в чрезвычайной тревоге говорит задыхающимся голосом: