Речел схватила его за руку:
— Папа, остановись! Или ты совсем уже потерял рассудок?
— Это я виновата! — закричала Молли. — Только я.
Но общий шум перекрыл голос священника.
— Дети мои, сегодня мы собрались здесь, чтобы… — начал он.
— Черт возьми, Уильям, я же просил опустить формальности. Сразу переходи к сути.
— Как я уже заметил, все это противоречит церковному уставу.
— Продолжай, — рявкнул Большой Джим. — Если мне понадобится церковный устав, я дам тебе знать.
Палец отца Уэллса скользнул вниз по странице молитвенника, и преподобный изрек:
— Хорошо. Но предупреждаю: возможно, мне придется искать главы, непосредственно относящиеся к делу…
— Боже правый! — негодующе перебил Большой Джим. — Ты хочешь сказать, что не знаешь их наизусть? Как ты можешь не знать, Уильям, если уже двадцать лет женишь людей?
Воспользовавшись заминкой, Речел обернулась к Клинту и прошептала:
— Вы так и будете стоять тут, ничего не делая?
— Кто бы говорил!..
— Это я вам говорю!
Сцепив руки за спиной, Клинт бесстрастно глядел на священника. Речел даже показалось, что у него на губах мелькнула улыбка. Она бы с удовольствием стукнула его за равнодушие, но отказалась от этой мысли.
Ночью Клинт был мягким и очаровательным, а сейчас в нем не осталось ничего мальчишеского. С этим суровым и довольно грозным человеком ей не хотелось заигрывать. Речел оглядела церковь, с ужасом заметив, что прихожане уселись на свои обычные места, причем не для обычной воскресной службы, а как свидетели на свадьбе. Ее свадьбе.
И тут она решилась на отчаянный поступок. Выпрямив плечи и задрав подбородок, Речел смело взглянула на отца.
— Папа, я не могу выйти замуж за этого человека, — сказала она медленно и отчетливо. — Что бы ты ни сказал и ни сделал, я не изменю своего решения.
— Конечно, можешь. — Большой Джим вытащил свой «кольт» и приставил дуло к виску Клинта. — Это единственное, что ты можешь, дорогая. Хотел он того или нет, но мистер Рафферти обесчестил мою девочку. Поэтому я обязан либо убить его, либо заставить жениться на тебе. Это неписаный кодекс мужской нести. Не так ли, мистер Рафферти?
— Да уж, черт возьми, — хрипло отозвался тот.
Речел наблюдала за отцом, пытаясь скрыть охвативший ее страх.
— Значит, ты собираешься хладнокровно пристрелить его, хотя всю жизнь охранял закон? — Она улыбнулась и скрестила руки на груди. — Давай, папа, не стесняйся.
С пугающей неторопливостью шериф отвел в сторону дуло револьвера.
— Ты думаешь, я шучу? Подумай сама, Речел Мэри.
Виноват он или нет, но тебе уже больше не найти приличного жениха.
— Ошибаешься! — Заметив среди прихожан сына преподобного Уэллса, она воскликнула; — Скажи ему, Лоусон! Скажи ему, что это не имеет значения, что ты любишь меня и не передумал взять меня в жены.
Бедняга выглядел так, словно его душит собственный галстук. Он вскочил с места, судорожно глотнул и замер, похожий на большого жука.
— Ну? — требовательно спросила Речел. — Говори, Лоусон, или навсегда забудь обо мне.
Когда тот, к ее изумлению, не проронил ни слова, девушка окинула его уничтожающим взглядом, борясь с желанием назвать его тупицей, ничтожеством и подхалимом. Но ограничилась лишь тем, что пробормотала ругательства себе под нос.
— Думаю, это подтверждает мою правоту, — сказал шериф. — Даже твой преданный кавалер что-то не слишком торопится.
Речел безвольно опустила руки.
— И все же это не дает тебе права убивать мистера Рафферти. Ты просто хочешь напугать меня.
— Я убью его, — заверил ее отец. — Прежде чем он успеет выйти отсюда, я вышибу из него мозги.
— Не верю, папа. А как же твоя должность шерифа?
Если ты кого-нибудь убьешь, тебе придется снять звезду.
— Ни один порядочный мужчина не позволит другому обесчестить свою дочь и оставить это безнаказанным.
Если ты не выйдешь за него замуж; Речел Мэри, я обязан пристрелить беднягу. Как видишь, все просто.
В разговор вмешался преподобный Уэллс:
— Берешь ли ты, Клинт Рафферти, эту женщину, Речел Мэри Константайн, в законные жены?
На загорелом лице Клинта выступил пот, кадык судорожно дернулся.
— Беру, — твердо сказал он и, повернувшись к Речел, добавил:
— Надеюсь, ты заметила, что мне приставили дуло к виску. Сделай милость, отложи споры с отцом до более подходящего момента.
— Не беспокойся. Он не собирается тебя убивать.
— Давай поспорим, — ухмыльнулся Большой Джим, кладя палец на курок.
Клинт зажмурился:
— Всемогущий Боже! Делай, что тебе говорят, Речел!
— Папа, это уже не смешно. Нельзя играть жизнью невинного человека.
— Невинного, — повторил Клинт. — Самое подходящее слово.
Преподобный Уэллс снова прервал их беседу:
— А ты, Речел Мэри Константайн, берешь ли этого человека в законные мужья, чтобы любить, почитать и слушаться его, пока смерть не разлучит вас?
— Пусть у мистера Рафферти трясутся поджилки, но меня вам не запугать. Скорее в августе пойдет снег, чем кто-либо из вас услышит, как я скажу «да».
— Вы слышали? — возвестил Большой Джим. — Она сказала «да».
— Я не говорила! — возмущенно крикнула Речел.
— Нет, сказала, — отчеканил шериф.
— Я слышал ее, Большой Джим. — Священник виновато поглядел на девушку. — Только я не совсем уверен, что она имела в виду…
— Оставь сомнения при себе и заканчивай церемонию.
— Властью, данной мне Господом… — начал отец Уэллс, но его опять прервали.
— Шериф, почему бы вам не убрать свой револьвер от моего виска? — спросил Клинт.
— Вы нарушаете закон! — крикнула Речел. — В наше время мужчины больше не могут жениться на женщинах против их воли. У нас равные права!
— С этого момента объявляю вас мужем и женой! — как бы в подтверждение ее слов провозгласил отец Уэллс и с шумом захлопнул молитвенник.
В наступившей тишине Речел уставилась на отца, еще не веря, что он мог так с ней поступить. Отец, который всегда ее любил, которому она полностью доверяла.
Грустно улыбнувшись. Большой Джим неторопливо убрал оружие в кобуру:
— Итак, дорогая, на радость или на горе, но ты нашла себе мужа.
Глава 5
Спустя час она была уже в миле от города, наедине с совершенно незнакомым человеком, который стал ее мужем. Видимо, в отместку Рафферти не захотел нанимать фургон, поэтому она вынуждена сидеть перед ним в седле и терпеть его объятия.
Уверенная, что он в ярости (иначе и быть не могло. несмотря на его странное поведение в церкви), девушка искала способ умилостивить Клинта до того, как они приедут на ранчо и он совершит нечто такое, о чем они пожалеют.
— Мистер Рафферти?
Рука, придерживающая Речел за талию, слегка напряглась. Пальцы находились совсем близко от ее груди, как бы подчеркивая, что отныне Клинт имеет на нее права.
— Ты могла бы называть меня по имени, Речел.
Мужья и жены обычно так поступают.
— Хорошо, Клинт. Я, гм… — Она судорожно попыталась избавиться от комка, застрявшего в горле. Глаза наполнились слезами разочарования, отчего контуры леса еще более расплылись, а дальние горы, покрытые сверкающим снегом, казались ей бесформенными глыбами. — Я… в общем, я понимаю, что вы сердитесь, и не могу обвинять вас. Но я постараюсь все уладить.
— В самом деле? — Он сдвинул ей шляпку на затылок, чтобы видеть ее лицо. — И как ты собираешься это сделать? — По-моему, все уже отлично уладилось.
— Уладилось? Мы женаты, мистер Рафферти! Неужели вы с этим смирились?
— Наверное, ты испугалась больше, чем я.
— Почему я должна испугаться? — спросила Речел. — Скорее я чувствую себя неловко.
В уголках его рта проступили складки, когда его плотно сжатые губы расплылись в улыбке.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Ты чувствуешь себя более неловко, чем я. И я тебя не виню. Едва знакомый человек вдруг получает право распоряжаться твоей жизнью. Это кого угодно выбьет из колеи.