- Это ты развлекаешься? - обернулась к нему Яна.
- Нет, честное слово, - сказал Сварог. - Это такая фамильная безделушка. Дворецкий деликатно сообщает, что хочет меня незамедлительно видеть по какому-то спешному делу: Как бы в Готаре чего не случилось: Извини, я:
- Да, конечно:
"Вот именно, не случилось ли чего в Готаре? - обеспокоенно подумал он, быстрыми шагами направляясь к двери. - С Марой несколько гвардейцев, да и без них ее голыми руками не так-то просто взять, да и вооруженными тоже, но мало ли: Когда начинаются дворцовые перевороты, ошеломляющие реформы и резкие перемены, когда у тебя множество врагов, причем об иных ты и не подозреваешь, пока не кинутся из-за угла:"
Чуть приоткрыв дверь, он выскользнул наружу. Нет, лицо у Макреда было, конечно, озабоченным, однако:
- Что-то случилось?
- Не думаю, милорд, - чопорно ответил дворецкий. - И все же я рискнул вас побеспокоить: Только что в замок прибыл и желает незамедлительно с вами встретиться его светлость герцог Дирмед, канцлер Империи. Герцог одет в приличествующий его рангу мундир, при орденах и парадном оружии. Следовательно, либо речь идет об официальном визите, либо он в таком виде явился к вам прямо из дворца, что опять-таки свидетельствует о серьезности и неотложности дела, по которому его светлость прибыл:
"Неужели выследили девчонку?" - подумал Сварог. И быстрым шепотом распорядился:
- Задержите его на пару минут, Макред, соврите: впрочем, не врите. Просто-напросто не говорите всей правды. Скажите, что у меня дама, и потребуется какое-то время, чтобы деликатно ее выпроводить: Светский человек поймет:
- Безусловно, милорд. Я могу идти? Сварог кивнул, вернулся в библиотеку и выпалил с порога:
- Канцлер. При мундире и орденах. Выставить за дверь никак невозможно:
- Его выставишь, как же: - ничуть не удивившись, понятливо кивнула Яна. - С отцом они, бывало, в голос спорили:
- Но ведь не выгонял его твой батюшка, а? - прищурился Сварог. - Значит, ценил: Что же делать-то?
- Какие пустяки: - Она встала, подошла к стене с мозаичной девственницей. Я попросту уйду не вполне обычной дорогой, чтобы не создавать излишних сложностей: До скорого!
Она выбросила ладонь, начертила перед собой в воздухе какую-то не особенно сложную фигуру - и уверенно двинулась к стене, вошла в нее, словно привидение, во мгновение ока пропала с глаз, так что Сварог, не ожидавший столь эффектного исчезновения, даже отшатнулся.
Опомнился. Приоткрыл дверь, разрешающее кивнул Макреду. И встретил канцлера стоя, как и диктуют правила хорошего тона в разделе "Прием гостей воспитанным хозяином".
Канцлер, судя по всему, тоже читал эти правила, особенно раздел "Поведение воспитанного гостя", - он приложил левую руку к сердцу и раскланялся, держа шляпу с пышным пером на отлете, потом переложил ее в левую руку, а правую опять-таки прижал к сердцу и раскланялся вторично. Сварог выполнил плавный жест правой рукой, указывая на кресло. Канцлер церемонно в данное кресло опустился. На чем торжественная часть, собственно говоря, и закончилась, к несомненному облегчению сторон.
- Вино, быть может, ваша светлость? - спросил Сварог, решив быть гостеприимным до предела. - Или прохладительные?
- Нет, спасибо, - сказал канцлер самым обычным голосом. - Не утруждайте себя:
На нем и в самом деле был раззолоченный придворный мундир с парой дюжин орденов "Надо бы и ему что-нибудь хелльстадское преподнести, с цепями и висюльками, - спохватился Сварог. - По дипломатическому протоколу полагается: Интересно, он в самом деле не успел переодеться, или хотел произвести впечатление, напомнить лишний раз, что он тут - первый после императрицы?" Если верно второе, то ситуация довольно пикантна - пять минут назад Сварогу стоило только слово сказать, чтобы самому оказаться в этаком мундире, в кресле канцлера:
Он украдкой рассматривал гостя - до сих пор видел его лишь на дворцовых приемах, то есть в обстановке, больше напоминающей кукольный театр: каждое слово и всякое перемещение любого человека расписано и регламентировано заранее, и получается музыкальный ящик с марионетками:
Показаться невежливым он не боялся: очень скоро сообразил, что канцлер занят тем же самым, украдкой рассматривает его с несомненным любопытством.
- Простите, что пришлось нарушить ваше уединение: - сказал канцлер.
- Пустяки, - ответил Сварог. - Дама все равно собиралась уходить: У вас какое-то дело ко мне?
Его собеседник, широкоплечий мужчина лет сорока (то бишь, несомненно, четырехсот), с первыми ниточками седины в густых коротких усах и жесткой шевелюре, на первый взгляд казался не великого ума субъектом, простоватым и незатейливым. Такое уж у него было лицо, поистине капральское, плохо сочетавшееся с расшитым тяжелыми золотыми узорами мундиром и гирляндой орденов. Однако поддаваться этому впечатлению не следовало, ох, не следовало:
- Возможно, вы и не поверите, лорд Сварог: - сказал канцлер. - Но я до сих пор не могу в точности сформулировать цели и мотивы моего визита. Мне хочется взглянуть на вас, пообщаться, составить о вас некоторое впечатление: но дело даже не в этом, все сложнее. Враждовать нам пока не из-за чего, слухи, будто вас прочат на мое место, я считаю дурацкими. Если вы - человек умный, откажетесь, а если глупы, мне вас будет очень легко подсидеть и обыграть:
В конце концов, с него ведь не брали слова хранить кое-какие разговоры в тайне? Сварог решился:
- Я отказался.
- Очень похоже, что вы не врете: Что ж, это доказывает, что человек вы неглупый и прекрасно понимаете, сколь беспомощны были бы в этой роли: Значит, враждовать нам не из-за чего. Сотрудничать: здесь я тоже пока что не вижу, в каких областях мы могли бы стать с вами союзниками и соратниками. Вероятнее всего, если стремиться к точности формулировок - а за мной водится такой грешок, - я хотел бы понять, что вы за человек, чего хотите от жизни и каких неприятностей можно от вас ждать:
- От меня?
- От кого же еще? - усмехнулся канцлер. - Известно ли вам, в чем, если отбросить словесную шелуху и поэтические преувеличения, удел государственного мужа? Да попросту ждать неприятностей со всех сторон, поскольку со всеми радостными новшествами и событиями легко и охотно справляется орда нижестоящих, перебрасывая наверх право принимать решения по жизненным тяготам: Вы еще попомните мои слова, когда всерьез начнете править в качестве земного короля.
- По-моему, я вовсе не собирался доставлять вам неприятности:
- При чем тут ваши побуждения? - пожал плечами канцлер. - Простите за цинизм, но сам факт вашего существования - постоянная головная боль, источник неприятностей, фактор. Хотите вы этого или нет. В свое время, вскоре после вашего первого возвращения с земли, в узком кругу вполне серьезно обсуждалось, не убрать ли вас.
- То есть?
- Не будьте ребенком! - с досадой сказал канцлер. - Убрать - и означает убрать: - Он недвусмысленно черкнул большим пальцем по горлу. - Гнев императрицы меня не пугал: всегда можно обставить все так, что ни одна живая душа не будет сомневаться в подлинности "несчастного случая", даже наша императрица с ее нерядовыми способностями: После долгих дискуссий и размышлений я решил оставить вас в живых. Не в доброте дело и не в иных пророчествах, как будто на вас пошитых: пророчества, знаете ли, вовсе не обязаны исполняться, они представляют собою лишь один из вариантов будущего, вовсе не обязательно, чтобы именно он претворился в жизнь. Мне просто-напросто однажды пришло в голову, что убирать вас будет неразумно и непрактично. Что польза может перевесить возможный вред. Как видите, я не стараюсь казаться лучше, чем я есть: Что поделать, должность такая. Монархи и канцлеры не могут, увы, руководствоваться обычной людской моралью и этикой. Сами убедитесь.
- Надеюсь, что нет.
- Убедитесь, - сказал канцлер. - Или не сможете стать хорошим королем: Так вот, я надеюсь извлечь из вас пользу: и хочу, чтобы вы мне в этом помогли. Вам, часом, такое заявление не кажется ли верхом цинизма?
- Представьте себе, нет, - усмехнулся Сварог. - И какую же пользу вы из меня собираетесь извлечь?