— Видели ли вы хоть какие-нибудь признаки дохода, который вам надлежит выручить от продажи последней партии? — холодно поинтересовалась миссис Петтигрю.
— Нет еще. Но прошло слишком мало времени, чтобы успеть продать товары в Лондоне, не говоря уж о том, чтобы получить прибыль.
— Мой муж сомневается, что вы увидите хоть какие-нибудь деньги, — сказала миссис Петтигрю. — Но говоря по правде, ваше финансовое положение не основная моя забота.
Олимпия сложила руки на столе и процедила сквозь зубы, едва сдерживая себя:
— Какова же ваша основная забота, миссис Петтигрю?
— Ваша репутация, мисс Вингфилд.
Олимпия не поверила своим ушам.
— Моя репутация? Каким образом она может оказаться в опасности?
Миссис Норбери почувствовала, что настал ее черед сыграть свою роль. Она слегка откашлялась, чтобы прочистить горло.
— Хочу заметить, что одинокой женщине, подобной вам, не пристало близко общаться с персоной типа мистера Чиллхерста. — Совершенно верно, — подтвердила миссис Петтигрю.
Она одарила жену викария поощряющей улыбкой, а затем вновь повернулась к Олимпии:
— Вашего мистера Чиллхерста нужно немедленно уволить.
Олимпия смотрела на женщин, прищурив глаза.
— Теперь послушайте меня. Мистер Чиллхерст — учитель в этом доме. Как показала практика, он превосходный учитель, и у меня нет абсолютно никакого желания увольнять его. Более того, ни у кого из вас нет ни малейшего права распространять о нем лживые слухи.
— А как же ваша репутация? — беспокойно напомнила миссис Норбери.
Краем глаза Олимпия уловила какое-то движение. Она повернула голову и увидела Джареда, небрежно прислонившегося к дверному косяку. Он слегка ей улыбнулся.
— Моя репутация — моя забота, миссис Норбери, — сказала Олимпия резко. — Не забивайте голову пустяками. За последние несколько лет никто, кроме вас, об этом не беспокоился, и я себя чувствовала прекрасно.
Миссис Петтигрю вздернула подбородок.
— Сожалею, что приходится вмешиваться в ваши дела, но, если вы не прислушаетесь к нашему мнению, мы вынуждены будем действовать.
Олимпия с отвращением взглянула на нее:
— И как будут выглядеть ваши действия, миссис Петтигрю?
— Наш долг — следить за благополучием трех маленьких невинных мальчиков, которые сейчас находятся на вашем попечении, — произнесла миссис Петтигрю леденящим тоном. — Если вы не создадите для своих племянников нормальные условия проживания, мой муж предпримет шаги, чтобы удалить их из вашего дома.
Сердце Олимпии вспыхнуло от ужаса и ярости, как сухое дерево от искры огня.
— Вы не можете отобрать у меня моих племянников! У вас нет никаких прав на это.
На губах миссис Петтигрю заиграла самодовольная улыбка.
— Уверена, что если мой муж свяжется с некоторыми из родственников мальчиков и сообщит им о сложившейся ситуации, то найдутся один или двое, кто согласится позаботиться о ваших племянниках.
— Не похоже на то. Они здесь прежде, всего потому, что все остальные отказались от них.
— Ситуация может измениться, когда станет известно, что ребят воспитывает молодая женщина с сомнительными моральными принципами. Я уверена, мистер Петтигрю найдет ваших родственников, которым небезразлична судьба мальчиков. — Улыбка миссис Петтигрю стала еще более угрожающей. — Особенно если мистер Петтигрю предложит! небольшую стипендию для обеспечения пребывания ваших племянников в школе.
Сила гнева Олимпии была такова, что ее буквально трясло, — Вы кому-нибудь заплатите, чтобы забрать у меня племянников и отослать их в школу?
Миссис Петтигрю кивнула головой:
— Если понадобится, то да. Для их же блага, разумеется, Юные создания так восприимчивы.
Олимпия более не могла этого вынести.
— Пожалуйста, немедленно уйдите, миссис Петтигрю. — Она взглянула на жену викария, съежившуюся в кресле:
— И вы тоже, миссис Норбери. И не трудитесь возвращаться. Вас я больше в дом не впущу. Это понятно?
— Послушайте меня, юная особа… — начала миссис Петтигрю резким тоном.
Что она собиралась сказать, осталось неизвестным, так как ее речь прервал испуганный крик миссис Норбери, которая к этому моменту встала и повернулась к двери.
— Да простит меня Бог, но это, должно быть, он! — Ее рука потянулась к горлу как бы в поисках слабой защиты от надвигавшегося кошмара. — Точно, как вы сказали, миссис Петтигрю. Выглядит как кровожадный пират.
Миссис Петтигрю обернулась и взглянула на Джареда с мрачным неодобрением.
— Действительно пират. Позвольте заметить, сэр, что вам не место в приличном доме. — Добрый день, леди. — Джаред склонил голову в грациозном поклоне, исполненном насмешки. — Мне кажется, нас должным образом не представили друг другу. Меня зовут Чиллхерст.
Миссис Петтигрю протопала к двери.
— Не веду бесед с людьми такого сорта. Если у вас имеются хоть какие-нибудь понятия о вежливости, то вы немедленно оставите этот дом. Вы наносите большой урон репутации мисс Вингфилд, и еще неизвестно, сколько вреда принесете рассудку ее юных племянников. Не говоря уж о том ущербе, который по вашей милости понесли ее финансовые дела.
— Так быстро уходите? — Джаред выпрямился, уступая дорогу миссис Петтигрю.
— С особами, подобными вам, будет иметь дело мой муж. — Миссис Петтигрю прошествовала в холл. — Пойдем, Сесиль. Мы покидаем этот дом.
Миссис Норбери нервозно разглядывала черную бархатную повязку Джареда.
— Прошу прощения, сэр, — пробормотала она. — Я надеюсь, что мы вас не обидели.
— Я оскорблен, мадам, — сказал Джаред очень мягко, — глубоко оскорблен.
Миссис Норбери выглядела так, будто заговорил сам дьявол.
— О, милейший!
Джаред холодно улыбнулся в ответ. Затем он подошел к входной двери и широко ее распахнул.
— Поспеши, Сесиль, — раздраженно сказала миссис Петтигрю.
— Да-да, я иду. — Миссис Норбери собралась с духом и метнулась к выходу.
— Что здесь происходит? — Из кухни появилась миссис Берд с подносом в руках. — Я наконец приготовила этот проклятый чай.
Олимпия прошла в холл и встала рядом с Джаредом.
— Сегодня нашим гостям чай не понадобится, миссис Берд.
— Как всегда, — мрачно пожаловалась экономка. — Стараешься, стараешься, а чай никто не пьет. Некоторые совершенно не думают о простом народе.
Олимпия стояла рядом с Джаредом и наблюдала за тем, как кучер миссис Петтигрю слезает с козел, чтобы посадить двух женщин в элегантное новое ландо. Откидной верх экипажа был поднят, несмотря на хорошую погоду.
Миссис Петтигрю забралась в коляску, за ней медленно последовала миссис Норбери. Кучер закрыл дверцу.
Раздавшийся вопль эхом отозвался в саду.
— Помилуй Боже, — завизжала миссис Норбери. — Здесь кто-то есть. Откройте дверь. Откройте дверь.
— Выпусти нас отсюда, болван, — крикнула кучеру миссис Петтигрю.
Тот поспешил выполнить приказ. Миссис Петтигрю стремглав выскочила из ландо. Миссис Норбери не слишком от нее отстала.
Олимпия услышала знакомое «ква-ква», издаваемое, без сомнения, несколькими лягушками. Через открытую дверь экипажа она могла видеть, как по крайней мере полдюжины этих созданий резвились и прыгали внутри.
— Немедленно убери этих ужасных тварей! — приказала миссис Петтигрю. — Выброси их отсюда, или ты будешь тотчас уволен, Джордж.
— Да, мадам. — Джордж снял шляпу и начал лихорадочно смахивать лягушек с сиденья.
Олимпия наблюдала за происходящим с растущим страхом. Она чувствовала, что за кваканьем лягушек, проклятиями кучера, криками ужаса миссис Норбери и ядовитыми взглядами миссис Петтигрю скрывается надвигающаяся беда.
Джаред же созерцал всю сцену с тихой, легкой улыбкой.
Когда последних лягушек выселили из ландо, а вместо них там воцарились миссис Петтигрю с женой викария, Олимпия наконец повернулась, чтобы взглянуть на Джареда.
— Как прошел урок геометрии?