Олимпия сплела пальцы и вздернула подбородок.
— Нет, мистер Чиллхерст. Такой вопрос я себе не задаю.
— Почему? — Джаред встал с кресла. — Большинство женщин на вашем месте заинтересовались бы этим.
— Я и так знаю ответ. — Олимпия была уверена, что ей известна вся правда о нем.
— Да неужели? И каков же он, Олимпия? Как вы объясните мое поведение? Мы оба прекрасно понимаем, что оно было недостойно джентльмена. Большинство людей сказали бы, что я воспользовался вами.
— Это совсем не так, — с жаром возразила Олимпия. — Мы воспользовались друг другом, сэр.
Джаред разочарованно присвистнул:
— Разве?
— Да. Мы оба, обладая большим жизненным опытом, знали, с чем имеем дело. Если кого-нибудь и винить за то, что случилось между нами, — это меня.
— Вас? — Джаред был поражен.
Она зарделась, но спокойно встретила его изумленный взгляд.
— Вы — джентльмен, сэр, но я сразу заметила, что вас обуревают необузданные страсти, и, боюсь, воспользовалась благоприятными обстоятельствами.
Джаред закашлялся.
— Необузданные страсти?
— Это, без сомнения, фамильная черта, — дружелюбно заметила Олимпия. — Ведь, в конце концов, вы — потомок мистера Райдера, а из всего, что я о нем прочитала и слышала, он представляется мне человеком с неистовыми эмоциями.
— Позвольте заметить, что на земном шаре вы, вероятно, единственный человек, кто видит во мне мужчину с необузданными страстями, Олимпия. — Горькая усмешка скользнула по его губам. — На самом деле меня считают весьма скучной особой.
— Чушь. Те, кто так говорит, плохо вас знают, сэр.
— Все мои родственники придерживаются такого мнения. И не только они. Леди Бомонт тоже.
Олимпия мгновенно перестроилась:
— Есть еще один вопрос, который я хочу обсудить. Кто такая леди Бомонт? Ваш давний друг?
Джаред повернулся и, ничего не ответив, направился к письменному столу Олимпии. Облокотившись на него, он скрестил руки на груди.
— Леди Бомонт до недавнего времени была мисс Деметрией Ситон, — сказал он без малейших проявлений эмоций. — Три года назад мы были помолвлены, но вскоре я разорвал помолвку.
— Помолвлены! — По какой-то причине эта новость потрясла Олимпию гораздо сильнее, чем все, что она уже к этому моменту узнала. — Понимаю.
— Понимаете ли?
— Она очень красивая. — Олимпия старалась подавить нарастающую волну паники.
Мысль о том, что Джаред когда-то любил прекрасную Деметрию, оказалась совершенно невыносимой.
Олимпия поняла, что до сих пор серьезно не задумывалась о роли других женщин в его жизни. Она знала, что он обладал определенным опытом в отношениях с дамами, но ей не приходила в голову мысль, что он когда-либо был влюблен. И вдруг она узнала, что он любил, так сильно любил, что даже был помолвлен.
— По различным причинам, которыми мне не хотелось бы сегодня занимать ваше внимание, мы с Деметрией решили, что не подходим друг другу.
— О! — Олимпия не могла придумать, что бы ей еще сказать.
— Помолвка была расторгнута вскоре после того, как о ней объявили. Это не вызвало больших пересудов, поскольку все события происходили не в Лондоне, а в моем родовом гнезде на острове Флейм. Через год она вышла замуж за Бомонта, вот и все дела.
— О! — Олимпии опять было нечего добавить. Она инстинктивно чувствовала, что его объяснения не раскрывают истинных причин ссоры, но она не имела никакого права совать нос в чужие дела.
— Ну что же, я так понимаю, сейчас между вами нет абсолютно никаких отношений.
— Совершенно верно.
— Однако, — не собиралась отступать Олимпия, — мы находимся в неприятной ситуации благодаря тому факту, что она сегодня днем узнала вас.
— Я бы не стал употреблять слово «неприятная», — сказал Джаред. — Возможно, лучше будет назвать ситуацию «неловкой».
— Хорошо. Но в любом случае мы должны что-то предпринять.
— У меня есть предложение. — Джаред настойчиво разглядывал ее.
— У меня тоже. — Олимпия начала мелкими шагами обходить по периметру небольшой кабинет. — Ответ очевиден.
— Неужели?
— Конечно. Мы должны немедленно упаковать вещи и вернуться в Верхний Тудвей.
— Если ваше желание таково, мы обязательно так и поступим. Однако отъезд из города не решит проблемы.
— Да нет, решит. — Олимпия кинула на Джареда умоляющий взгляд. — Если мы поспешим, то сможем уехать прежде, чем встретим еще кого-нибудь из ваших друзей или знакомых. По возвращении в Верхний Тудвей вы сможете продолжать исполнять роль учителя.
— Я не думаю…
— А я буду продолжать изучение дневника, — добавила она с энтузиазмом. — Все останется по-прежнему, как до нашего путешествия в Лондон.
— Позвольте напомнить, что именно вам принадлежит идея выдать нас за супружескую чету в том случае, если меня узнают.
Олимпия покраснела.
— Я прекрасно понимаю, что это моя вина, сэр. Но справедливости ради должна заметить, что мой план вполне бы удался, будь вы тем, кем представились мне, — человеком скромного происхождения с небольшими сбережениями. Все разрушило именно то обстоятельство, что вы — виконт и наследник графского титула.
— Я знаю, — защищаясь, ответил Джаред.
— Если бы не это, никого бы ни на йоту не взволновали наши взаимоотношения. Теперь же, однако, из-за вашего титула и положения наша ситуация становится источником сплетен для всего светского общества.
— Хорошо это понимаю и готов нести ответственность за все случившееся.
Олимпия вздохнула:
— Не корите себя, сэр. Учитывая ваш характер и темперамент, нашей взаимной страсти, вероятно, нельзя было избежать. Человек с сильными страстями всегда рискует дать пищу для досужих разговоров. Однако я верю, что, если мы немедленно вернемся в Верхний Тудвей, слухи вскоре прекратятся.
— Плотина прорвана, — возразил Джаред. — Мы уже представились как лорд и леди Чиллхерст. Едва ли можно ожидать, что подобные слухи так просто испарятся.
— Можно этого достичь, если в следующий визит в Лондон вы скажете, что все было не более чем шуткой, — быстро предложила Олимпия.
Джаред пристально посмотрел на нее:
— Вы хотите, чтобы я объявил все шуткой?
— Так нужно, — бесхитростно заявила она. — Вы можете объяснить, что я всего лишь ваша приятельница, и не более того.
— Приятельница?
Олимпия нетерпеливо уточнила:
— Хорошо, можете объяснить, что я была вашей возлюбленной, любовницей или кем-нибудь еще в этом роде. Я хорошо знаю, что джентльмены зачастую снимают для возлюбленных городские дома. Так всегда делается.
— Черт побери. — Джаред едва сдерживался. — А как же ваша репутация, Олимпия?
— В Лондоне меня никто не знает, и маловероятно, чтобы кто-нибудь услышал об этом вздоре в Верхнем Тудвее. — Олимпия прекратила обход комнаты и остановилась, постукивая носком туфельки об пол. — Кроме того, даже если кто-то и услышит, ничего страшного. Как я уже говорила раньше, меня не заботит моя репутация.
— А как же я? — тихо спросил Джаред. — Мое реноме тоже нужно принимать во внимание.
Олимпия неуверенно посмотрела на него:
— Я верю, что вы сможете пройти через испытания, не нанеся слишком большого урона своей репутации.
— Действительно?
— Не похоже, чтобы вы в будущем искали работу учителя, — отметила она. — И никто даже не обратит внимания на леди, которую вы соблазнили. В конце концов, у меня нет никакого положения в светском обществе, а вы сами редко появляетесь в Лондоне. Все что вам нужно — удалиться из поля зрения на несколько месяцев.
— У меня есть другое решение, Олимпия.
— Да? И какое же?
— Я предлагаю превратить ложь в действительность. Мы можем тайно пожениться по специальной лицензии. Никто в точности не будет знать, когда состоялась свадьба.
— Пожениться? — У Олимпии пересохло во рту — — Нам с вами?
— Почему бы и нет? Весьма логичный выход из нашего затруднительного положения.