Парень приблизился и остановился в трех шагах от меня. Рокси напрягся всем телом и зарычал еще громче то и дело срываясь на утробный вой, а я от страха так вцепилась в свою палку, что, казалось, только домкрат смог бы разжать мои пальцы. Парень скользнул быстрым взглядом по зверьку и испытующе уставился на меня.
Он был примерно моего возраста, может чуть старше. Не очень высок — всего на полголовы выше меня — и пугающе худ. Короткие, небрежно обрезанные светлые волосы с ранней сединой торчали во все стороны, как солома. Да и вообще, весь его вид говорил о крайнем истощении: впалые щеки, заострившиеся нос и подбородок, сурово сжатые бескровные губы и большие запавшие глаза с глубокими синими тенями под ними. Сразу всплыли в памяти виденные когда-то фотографии узников Освенцима.
«Как он мог так двигаться?!» — поразилась я. Казалось, это тело не способно не то, что танцевать, но даже просто стоять прямо.
«Голодает он, что ли?» — задумалась я. — «А может, болен? Не заразиться бы».
В следующую секунду я встретилась с парнем взглядом, и все мысли вылетели из головы, осталось только желание убраться как можно дальше. Его глаза были странного цвета сожженной солнцем травы и горели с трудом сдерживаемой яростью и мрачным упорством. Эмоции вызвала не я (иначе сразу бросилась бы бежать с громкими криками), но все равно оставаться рядом не хотелось. Иллюзий, что в случае чего справлюсь с ним, я не питала.
— Эй? Палку-то опусти. Все равно не поможет, — позволив себя рассмотреть, процедил парень.
Возможно. Но с палкой я чувствовала себя увереннее. Не отобьюсь, так хоть врежу пару раз… на память. Однако нападать парень не спешил, а стоять с занесенной дубиной было глупо и, откровенно говоря, тяжело (руки уже начали затекать), поэтому совету последовала.
— Кто ты? — жестко, как на допросе, спросил парень. — Как здесь оказалась?
«Черт!»
Вот этого-то я и не придумала: как отвечать на подобные вопросы, не зная об этом мире совершенно ничего. Ну не выкладывать же первому встречному все, как на духу, в самом деле? Особенно тому, кто выглядит чем-то средним между бомжом и узником концлагеря и явно готов на многое, если не на все.
— Э-э… м-м-м… я… — надеясь выиграть время, замямлила я.
— О-о-очень понятно объяснила, — ухмыльнулся парень и, бросив быстрый взгляд на настороженно притихшего у моих ног Рокси, спросил: — Ты из этой деревни?
Вопрос был простой, на него я вполне могла ответить, не опасаясь выдать себя раньше времени.
— Нет, — помотала я головой.
— Тогда что ты тут делаешь? — нахмурился он. — Местные, кто успел, ушли давно, а у сееррингцев в отрядах женщин нет…
— У тебя еда есть? — перебила я.
Парень замолчал и нехорошо прищурился. В глазах на долю мгновения полыхнуло непонятное, но очень сильное, чувство. Я непроизвольно покрепче сжала палку, готовая защищаться. Все-таки один на один в лесу с парнем, совесть которого явно не чиста…
«Прикинусь дурочкой», — решила я. — «Дома это почти всегда помогало. Надеюсь, и тут сработает: парень перестанет видеть во мне угрозу, отвлечется от вопросов и, чем черт не шутит, даже поможет».
И пусть тип не был похож на рыцаря в сияющих доспехах, смысл жизни которого спасать попавших в беду девиц (этот скорее не на помощь придет, а отберет последнее), но я подумала, что образ недалекой блондинки подойдет как нельзя лучше.
— Я заблудилась! Два дня по лесу хожу, — следуя принятому плану, заныла я. — Без еды и огня! Вся промокла, замерзла, а одежду никак не высушить! И еще есть очень хочется и спать…