Рядом с кроватью разглядела столик со стоящим на нем кувшином.
«Хоть бы там была вода…» — подумала я и, с трудом заставив двигаться непослушное тело, села. Голова закружилась от слабости. Переждав приступ, подтянула к себе кувшин и заглянула внутрь. В нос шибанул резкий запах травяного отвара.
«Блин…»
Скорее всего, отвар можно пить — не просто же так он стоит на столе в кувшине? Но кто знает, каким действием он обладает? Жаропонижающим? Обезболивающим? Снотворным? Или действует как сыворотка правды? Может это вообще не питье, а обтирание какое-нибудь? Ни то, ни другое, ни третье, ни четвертое мне было не нужно, поэтому пить не стала. Достаточно с меня неожиданностей.
Я оставила кувшин в покое и задумалась. Память мне, к сожалению, не отшибло, и я прекрасно помнила все, что со мной произошло. До того момента, как потеряла сознание, разумеется.
«Интересно, где Лай? И Рокси?»
Но больше, чем их местонахождение, меня на данный момент занимало окно. Собравшись с силами, спустила ноги на пол. Пол оказался холодным. Ни одного, даже самого тоненького коврика не наблюдалось. Я поискала глазами какую-нибудь обувку, но ничего не углядела. Пришлось идти так.
Не знаю, чего я ожидала, но ничего особенно интересного не увидела. Просто грязный деревенский двор: какие-то постройки, телега, бочки, дровяник. Запахи, донесшиеся до меня, тоже были вполне деревенские. Сырая земля, навоз и печной дым. Ничего, что указывало бы на принадлежность этого пейзажа к иному миру. Я была одновременно и рада, и разочарована. Рада потому, что «обычность» давала надежду на то, что здесь живут такие же люди, как и я, с которыми вполне можно договориться. Разочарована же потому, что это казалось нелепым: попасть в другой мир, но не увидеть ни драконов, ни эльфов, ни волшебников… только грязь и деревню. Как будто я никогда не видела этого дома.
«А как же Лай? И гоулины?» — ехидно поинтересовался внутренний голос. — «Мало тебе?»
Ну, Лай, положим, при мне ничего особенного не делал. Файерболами не швырялся, чешую не отращивал, в волка не превращался. Да и выглядел вполне по-человечески. А что ел какую-то ерунду… так и дома народ как только с едой не извращается. Его рассказы про гоулинов мне понравились, но я не восприняла их, как реальные истории. Скорее как занятные сказки, не более.
Зато теперь я знала, что сейчас раннее-раннее утро. Часа четыре, по моим меркам. То есть все еще спят и я могу разведать обстановку… То есть могла бы, если б не эта дурацкая слабость. Всего несколько минут стояния на собственных ногах лишили меня остатков сил. В постель я возвращалась, покачиваясь от слабости и держась за стену, чтобы не свалиться. О том, чтобы выглянуть в коридор, разведать обстановку, нечего было и думать.
Вскарабкавшись на постель, первым делом сунула заледеневшие ноги под не успевшее еще остыть одеяло.
«Лай принес меня сюда», — подумала я. — «Он вывел меня оттуда и принес сюда. Значит, здесь безопасно»
Но беспокойство не проходило.
«Если так, то почему нет ни его, ни Рокси?» — ехидно спросил внутренний голос.
«Они не обязаны сидеть у моей постели», — возразила ему я. — «Кто знает, сколько я здесь провалялась».
«Все равно подозрительно», — не унимался внутренний скептик.
Но я лишь отмахнулась от него. Внутренний голос был жутким занудой и трусом. Он всегда находил проблемы на ровном месте и видел опасность там, где ее отродясь не было. Перестраховщик. За годы «совместного существования» я научилась его игнорировать, потому что следуй я его советам, не видать бы мне ни нынешней работы, ни предыдущей. Да и отношений тоже. Ни нынешних, ни прошлых… Стоп. Нынешние теперь тоже в прошлом.
Если задуматься, внутренний голос еще ни разу не ошибся. И то, что я его игнорировала, этого факта не меняло. Например, когда я устраивалась на свою первую работу, он упорно твердил, что начальник — мутный тип, верить которому — себя не уважать. В тот момент деваться мне было некуда (денег, присылаемых из дома, катастрофически не хватало, а с заказом кинули) и, послав внутренний голос с его предупреждениями далеко и надолго, я все-таки оформилась. Проработала месяц — установленный испытательный срок. Все вроде хорошо, но начальник вдруг заявил, что я им не подхожу. Денег он заплатил, но в четыре раза меньше, чем должен был. Это потом я узнала, что практика у него такая: вместо того, чтобы нанять постоянного сотрудника, припахивает к работе таких вот «испытуемых».
«Хватит об этом», — сонно подумала я. — «Будь, что будет. Хотели бы убить — давно убили бы. Все равно сейчас сил нет, даже чтобы думать связно, не то, что планы побега строить».