Глава 6
Следующее пробуждение было далеко не таким мирным. Сквозь сон я услышала звук открываемой двери и тяжелые шаги.
«Бух-бух-бух» — звучали они.
«Почему так громко?» — сонно удивилась я и приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, что за человек может так топать.
Сперва взгляд упал на огромные, раза в два больше кирзачей, кожаные сапоги, густо покрытые грязью до самых голенищ. Потом скользнул выше, по мощным ногам, внушительному животу, богатырским плечам. Отметил густую черную бороду, короткие черные же волосы с выбритым причудливым рисунком на висках и остановился на налитом кровью лице.
У моей кровати стоял двухметровый великан, и он был в бешенстве.
Чувство самосохранения забило тревогу, страх придал сил. Я рванулась вскочить, но запуталась в одеяле, как муха в паутине. Великан не стал ждать, пока я выкарабкаюсь, а просто протянул огромную руку, ухватил ткань за край и дернул. Я неловко кувыркнулась и едва удержалась, чтобы не свалиться с кровати. Великан отбросил одеяло в сторону и рявкнул:
— Вставай!
Тон, которым это было сказано, подействовал лучше всякого энергетика. Я выскочила из кровати и встала перед мужчиной по стойке смирно, стараясь, однако, держаться так, чтобы оставить себе место для маневра. Сбежать готовилась в случае чего, если короче.
Монстроподобный человек ухищрений не заметил. Он просто ткнул толстым пальцем мне в грудь и проревел:
— Ты! Ты за все заплатишь! Отработаешь каждый медяк, который твой дружок у меня попер!
Я несколько раз растерянно моргнула, силясь понять, о чем речь, а потом сообразила. Лай сбежал с деньгами — то ли сейф грабанул, то ли просто не заплатил по счету — этого верзилы и теперь тот хочет, чтобы я все вернула.
— Послушайте… — начала.
— Ур-г-хааа!! — нечленораздельно взревел громила, потрясая кулакамии. — Все отработаешь! Жрать не дам, пока все не вернешь!! Крошки хлеба не получишь!
Я непроизвольно, но весьма шустро отскочила на пару шагов.
— Сам виноват, — раздался спокойный и чуть насмешливый голос.
Повернув голову — раньше не рисковала этого делать, потому что верзила был слишком непредсказуем — я увидела стоящего в проеме двери красавчика. По-другому (парень, мужчина или там, юноша, например) назвать его язык не поворачивался. Темные, вьющиеся волосы, удивительно чистая кожа, насмешливые серые глаза. Он был просто невероятно красив и, судя по его позе, одежде, подчеркивающей все, что можно было подчеркнуть, и выражению лица, знал об этом. Заметив мою реакцию на его появление, парень самодовольно — не иначе решил, что я сражена наповал его красотой! — улыбнулся уголком рта и сказал, обращаясь к громиле:
— Что ты, Лая не знаешь? Он петь начал, а ты и уши развесил. Кто в здравом уме поверит в пришельцев из других миров? Да ты посмотри на нее. Таких девок в каждой деревне полно.
Стоило ему упомянуть «другие миры», как мое сердце пропустило удар. Такой подставы я от Лая почему-то никак не ожидала.
«Ну и дура», — безжалостно припечатал внутренний голос. — «Если уж откровенничаешь с первым встречным, надо быть готовой ко всему».
Я со страхом покосилась на великана. Что-то он скажет? Знает ли, что гоулины не могут врать? И если да, что будет делать со мной? Сдаст местным ученым на опыты? Или циркачам для представлений?
От страха дыхание перехватило, и взгляд невольно заметался по комнатушке в поисках выхода.
А верзила удивил. Можно было ожидать, что он взбесится (что не удивительно — один тон красавчика чего стоил), может даже разобьет что-нибудь. Он ведь и так уже был на взводе. Но громила напротив, успокоился, сложил руки на груди и, кажется, даже усмехнулся в бороду.
Красавчик между тем продолжил речь. Где-то на ее середине красавчиком он для меня быть перестал и стал просто парнем. Стоило послушать дальше, как парнем он быть перестал тоже. Я вспомнила не только все привычные существительные для обозначения не очень приятного существа мужского пола, но и прилагательные, и наречия. И не замедлила воспользоваться. Мысленно, правда. Потому как еще не настолько сошла с ума, чтобы провоцировать первого (ладно, второго и третьего) встречного из чужого мира.
— Но байка знатная получилась, — с видимым наслаждением продолжил между тем парень. — Он ее четыре вечера рассказывал и все слушали. Даже старик Андис, пень трухлявый, от кружки оторвался и уши развесил. Да ты ее теперь за деньги показывать можешь! Одень почуднее и в зале на цепь посади — народ валом повалит, чтоб поглазеть. А может, кто и попробовать захочет… — парниша многозначительно ухмыльнулся и подмигнул мне.