— А… остальные? — чувствуя, как холодеют от ужаса кончики пальцев, спросила я.
В глазах мужчины мелькнуло понимание.
— Нет, откуда им. Столько лет прошло. Про гоулинов и то, что они врать не могут, теперь вообще мало кто знает, так что не дергайся. Никто особо не поверил в его сказку.
Паника немного отступила, и я смогла вдохнуть полной грудью. Только сейчас заметила, что не дышала, ожидая его ответа.
— И что теперь? — спросила.
— Да ничего, — усмехнулся великан. — Плевать мне, откуда тебя принесло. Хоть из другого мира, хоть из пещер Шасторета. Лай просил о тебе позаботиться, так что… присмотрю. Но сперва за комнату отработаешь.
Я пожала плечами. Должна — так должна. Главное, что он меня не выдаст. К тому же, если я действительно провела здесь четыре дня, да еще в бессознательном состоянии, значит, была почти при смерти. Не пусти Йернирден под крышу, загнулась бы в ближайшей канаве. Заплатить за комнату — самое меньшее, чем я могу его отблагодарить.
— Хорошо. Только у меня денег нет.
— Ничего, отработаешь.
— Как? — осторожно спросила я. Память услужливо напомнила тот бред, что нес лощеный хлыщ. — Я ничего не умею.
Я всерьез опасалась, что он потребует переспать с ним в качестве платы. Этот вариант меня не устраивал, но разве получится возразить? Или отбиться, если на то пошло?
— В трактире будешь две недели работать, — понимающе оскалился верзила. — Тряпкой махать да на стол подавать точно умеешь — любая девка этому с рожденья обучена.
Ну, с этим можно было бы поспорить… Знала я одну девушку, мою ровесницу, которая дома не то что пол, даже посуду за собой не мыла. И не потому, что маникюр берегла (хотя и это тоже, конечно), а просто не умела. За нее всегда мать все делала.
— Почему так долго? — удивилась я. — За четыре дня две недели отрабатывать?
— Потому что я так сказал, — отрезал Йейнирден. — Спорить будешь?
Один взгляд на его сердито сведенные брови и задавать вопросы мне расхотелось.
— Нет, — поспешно сказала я и для верности головой помотала.
Йейнирден смягчился и пояснил:
— Тебя ж еще кормить придется. И жить ты здесь будешь. То на то оно и выйдет.
Я на секунду задумалась и решила, что он прав.
— Варналия даст тебе одежду, — сказал мужчина, окинув меня оценивающим взглядом. — В твоей к людям выйти нельзя, срам один.
Похоже, он имел в виду джинсы и ветровку, которые висели, аккуратно сложенные, на спинке кровати.
Йейнирден направился к двери, но остановился на пороге и обернулся:
— Про другие миры не трепли, — сказал он. — Ни к чему девчонке голову такими делами забивать.
Негромко вроде сказал, спокойно, но мне отчего-то стало не по себе. Я поспешно кивнула.
— Не скажу, — заверила. — А если спрашивать будет, что мне сказать?
— Придумай что-нибудь. Вы, бабы, это умеете.
Йейнирден, наконец, вышел, а я осталась стоять посреди комнаты, совершенно растерянная. Одно радовало: на ближайшие две недели мне не нужно беспокоиться о еде и ночлеге. Будет время осмотреться и пообвыкнуть.
Минут через пятнадцать — я сочла за лучшее вернуться в кровать — в комнату осторожно заглянула девушка с массивным свертком в руках. Невысокая, стройная, с роскошной косой цвета гречишного меда, вздернутым носиком и невероятно синими широко распахнутыми глазами. Хорошенькая, как куколка. На вид ей было лет пятнадцать.
— Отец сказал дать тебе одежду, — робко сказала девушка.
«Отец?» — мысленно поразилась я. — «Тот громила — ее отец?»
Девчонка была совсем на него не похожа.
«Может, в мать пошла?»
— Спасибо, — кивнула я.
Девушка осторожно приблизилась. Горячее любопытство, плещущееся в ее глазах, сильно смущало. Я не привыкла, чтобы на меня так откровенно пялились. Будто я редкий зверек в зоопарке или уродец какой.
Девушка между тем развернула сверток и разложила на кровати то, что принесла. Ни одной знакомой вещи, все длинное, серое и из грубой ткани.
— Помочь тебе одеться? — заметив мое замешательство, несмело предложила она.
— Да, пожалуйста.
Девушка взялась за какую-то тряпку, но внезапно повернулась ко мне и вполголоса спросила:
— А ты, правда, из другого мира? Лай сказал, что ты свалилась неба!
Мне стало не по себе. Вот он, момент истины. Независимо от того, что натрепал Лай, у которого репутация, как я успела понять, была очень далека от идеальной, то, что я скажу этой девчонке, станет моей «легендой».
— Люди с неба не падают, — улыбаясь (но кто б знал, чего мне стоила эта улыбка!) сказала я. — Они летать не умеют. А других миров не бывает. Только в сказках, — как можно небрежнее продолжила я. — И потом, ты что, Лая не знаешь? — повторила недавно слышанную фразу. Когда ее произнес красавчик, она показалась мне… устоявшейся, что ли. Как поговорка или присказка.