Я часто вспоминала Рокси. Гадала, как он там, кому продал его Лай, хорошо ли с ним обращаются… Я очень надеялась, что зверьку повезло с новыми хозяевами, но опыт показал, что жизнь бывает несправедлива.
К середине второй оговоренной Йейнирденом недели мысли о будущем не покидали меня ни на минуту. Они преследовали меня, чтобы я ни делала.
В то утро я как обычно была в зале: проклиная все на свете, драила столы, чудовищно загаженные прошлым вечером, и выгребала кости, набросанные посетителями на пол. Мерзкая работенка, уже почти целое ведро мусора набралось. Хорошо, что сегодня быстро управилась — вчера никого не стошнило с перепою — остался всего один стол, у самой двери. Пара взмахов сделанным из прутьев веничком и дело сделано.
«Теперь можно и отдохнуть», — подумала я, окидывая довольным взглядом результат своей работы.
Внезапно по рукам от плеч и до запястий пробежали мурашки. На душе стало тревожно и тоскливо, как перед кабинетом стоматолога. Я тревожно оглядела ставший почти родным зал таверны, словно ожидая, что из-под только что вычищенных столов выскочат толпы неведомых чудовищ.
Конечно, никто не выскочил. Но все мои пять — шесть — семь чувств кричали, что в зале кто-то есть.
Внезапно чуть ли не кожей уловила за спиной движение. Резкий поворот — сама от себя такой прыти не ожидала! — и я стою нос к носу с незнакомцем.
Хотя… Нос к носу — это я погорячилась. До его носа я даже макушкой не доставала.
Парень был высок и просто бессовестно красив. Куда там Баною! Настоящий сказочный принц: гордый поворот головы, золотые волосы, дорогая, украшенная изящной вышивкой, одежда, красный плащ, подбитый пушистым мехом, шпага в усыпанных драгоценными камнями ножнах, голубые глаза… Вот они только и подкачали — их выражение больше подошло бы безжалостному убийце или пресытившемуся аристократу, а не принцу из сказки.
Незнакомец смотрел на меня сверху вниз и взгляд его мне определенно не нравился. Холодный, оценивающий. Казалось, в одно мгновение он понял, что я собой представляю и сразу потерял всякий интерес.
«Как он вошел?» — мелькнула в голове удивленная мысль. — «И почему я не услышала?»
Удивляться было чему: входная дверь всегда нещадно скрипела. Йейнирден лично подсыпал в петли песок, смешанный с солью.
— Чтоб знать, что кто-то пришел, — объяснил он мне в первый же день. Потом я не раз имела возможность убедиться, что мера была не напрасной — некоторые посетители порывались уйти, не заплатив.
Так или иначе, открыть дверь, не привлекая к себе внимания, было (как-то все утро пыталась, пока Йейнирден не заметил, и работать не погнал) невозможно. До сегодняшнего дня я была в этом уверена.
«Может, ее кто смазал?»
Незнакомец между тем, заметил мое замешательство и презрительно скривил губы.
— Хозяина позови, — бросил он.
Вопрос «не скрипучей» двери тут же перестал волновать. Я рванула выполнять поручение, совершенно забыв о том, чем занималась до прихода «принца». Раздался грохот, и в следующее мгновение перед моими глазами предстало печальное зрелище: перевернутое ведро и разбросанные помои.
«Черт!» — выругалась я, бросаясь исправлять то, что натворила.
«Да что за день сегодня такой…» — неизвестно к кому обращаясь, вздохнула мысленно. Спиной я ни на секунду не переставала чувствовать сверлящий взгляд «принца» и оттого движения получались дерганными.
Внезапно дверь снова открылась — на этот раз, как ей и положено, пронзительно скрипнув. Я обреченно глянула через плечо. Если судить по тому, как этот день начался, ничего хорошего ждать не приходится. Вот и новый посетитель наверняка меня не порадует. Окажется, чудищем с гор, не иначе.
Все-таки это оказалось не чудище. В таверну вошел молодой парень, почти мальчишка. Тонкий, гибкий, с очень смуглой кожей и раскосыми зелеными глазами. При этом волосы, брови и ресницы у него были очень светлые, почти белые. Странное сочетание.
«Блондинчик», — тут же окрестила его я.
Одет он был, в отличие от «принца», очень просто: черные кожаные лосины, черная же длинная свободная рубашка, перехваченная на талии широким поясом с ножнами и высокие, по колено, сапоги. Яркими, совершенно неуместными, пятнами в его наряде выделялись многочисленные разноцветные бусины, вплетенные в волосы и такие же украшения: браслеты, подвески, длинные серьги.