Никто не двигался. Оставшиеся в конюшне люди тоже не торопились выйти.
— Уриан… — словно через силу произнесла драконесса. — Л-л’ашхас-с-с…
Последнее слово она почти выплюнула, будто оно жгло ей горло.
«Интересно, что оно значит?» — подумала я.
О-Рэлли медленно поднял голову и встретился взглядом с драконессой.
— Туриан, — простонал он.
Подняться он не спешил.
— Х-хват-тит! — зарычала драконесса. — Я сказала, что прощаю тебя! Чего ты еще хочешь?
— Прос-с-сти… — снова повторил дракон.
Тут драконесса не выдержала. Один удар сердца — и вот она уже рядом с О-Рэлли, нависает над ним с угрожающе поднятой рукой. Дождь, словно отзываясь на эмоции, кипящие в душах драконов, усилился. Свернула молния. На мгновение из тьмы высветился силуэт двух фигур, прекрасных в своей выразительности. Шум воды заглушал слова…
— Здесь сыро и холодно. Ты дрожишь. Надо зайти внутрь, — негромко сказал Каст.
Его голос отвлек от чужой драмы и вернул к действительности. Я вдруг осознала, что меня мелко потрясывает от нервного напряжения и холода и поежилась.
«Он прав, надо под крышу, согреться… Да и драконов сейчас лучше оставить одних».
На этот раз я шла впереди, а Каст следовал за мной. С трудом преодолев по грязи последние десять метров, мы, наконец, оказалась в конюшне. Никогда бы не подумала, что буду так радоваться местами протекающей крыше и каменным стенам.
«Странно», — подумала я, сдувая каплю воды с носа. — «Неужели при таком роскошном замке такая бедная конюшня?»
— Это конюшня для рабочих лошадей, — заметив мое удивление, пояснил Родогар. — Аристократы здесь не бывают.
Отрядники встретили нас у входа. Все трое выглядели вымотанными до предела, но в глазах мужчин горел едва заметный огонек торжества. Даже у Кугара, хотя с момента нашей последней встречи командир, казалось, изрядно полинял: несвежая одежда, спутанные волосы, двухдневная щетина, ввалившиеся щеки…
Все эти подробности я отмечала машинально, пока я стирала воду с лица, отжимала волосы и снимала одежду (наплевав на косые взгляды Иламира и Кугара, торопливо стянула с себя почти все, оставшись только в нижней тонкой рубашке и панталонах), отрядники помогли Касту избавиться от ноши. Осторожно сняв бессознательного Юзилана с плеча Каста, они уложили мага в пустой денник на кучу соломы. Я успела увидеть запомнившуюся мне гримасу ужаса на его лице — она так и не разгладилась, когда он потерял сознание, словно навечно исказила его черты.
Отрядники столпились вокруг него, но не торопились предпринимать хоть что-то.
«Неужели…»
— Не смотри, — мягко подтолкнув меня в спину, чтобы отошла в сторону, сказал Каст.
Я послушалась. Слишком устала, чтобы спорить, к тому же у меня было дело поважнее — надо было по возможности просушить одежду. Я была уверена, что передышка временная, и мы скоро снова двинемся в путь… а значит, следовало обеспечить себя всеми возможными удобствами, среди которых на первое место вышла сухая одежда. Для начала ее нужно было как следует отжать. Этим я и занялась.
Уже через пять минут я, в который раз, проклинала все на свете. Местная ткань никак не тянула на шелк, трикотаж или синтетику. Она больше похожа была на грубую джинсу и еще что-то, столь же убийственное.
Внезапно мой взгляд упал на Каста, который удобно устроился на положенном на землю седле и с интересом наблюдал за моими мучениями.
«Ах, так!» — вскипела я.
— Каст, — позвала елейным голоском. — Помоги мне, пожалуйста. Эта ткань такая грубая.
Сказать, что Каст был удивлен, значит — ничего не сказать. Он недоуменно уставился на меня, словно был не в силах понять, чего я от него хочу.
— Одежду надо отжать, чтобы высохла быстрее, — пояснила я. — У меня не получается, ткань слишком жесткая.
— А… — протянул Каст.
Решив принять это за согласие, я сунула в руки мужчине злосчастные штаны. Каст взял у меня одежку, повертел во все стороны, словно примериваясь, а потом, тяжело вздохнув, аккуратно сложил и крутанул. Раздался жалобный треск рвущейся ткани и через мгновение я любовалась на Каста, стоящего передо мной со штаниной в каждой руке.
«Как же это? Как он смог?» — растерялась я.