Граф оторопел, наверное, подумал, что ослышался, недоуменно посмотрел на меня, оценивая серьезность моих намерений.
- Но тем самым Вы поставите себя в нелепое положение! Вас это не смущает? – с трудом сдерживаясь, он до последнего пытался пробиться к моему разуму.
- Если Вы не заметили, надо мной не насмехается только ленивый, и еще один раз моего пребывания, как Вы деликатно выразились, в нелепом положении, вряд ли повлияет на мнение обо мне этого стада придворных, - ответила я.
- Однако! – отреагировал он на мою откровенность, более внимательно вглядываясь в меня. – Вы понимаете, что шантажируете меня?
- А Вы оставили мне выбор? – язвительно поинтересовалась я и, не отрывая от него взгляда, толкнула дверь в комнату рукой.
Граф сощурился, крылья тонкого прямого носа затрепетали, а губы сжались от негодования. Его колючий взгляд уже не имел ничего общего с деликатностью и вежливостью.
- Не стоит бояться, граф. Это не ловушка. Просто поговорить, - миролюбиво, но, тем не менее, твердо сказала ему.
Он зло усмехнулся и прошел в комнату. Получилось не совсем так, как задумывалось. Изначально хотелось, чтобы разговор шел в непринужденной дружеской атмосфере, а по факту, в ответ на его намеренное игнорирование моих попыток «побеседовать» пришлось бросить ему вызов, что усложнило ситуацию.
- Прошу садиться, - предложила я ему, сама опустилась в кресло напротив.
Сложив руки за спиной, он остался стоять, прожигая меня взбешенным взглядом.
- Прошу прощения за мое, может быть, излишне настойчивое намерение поговорить с Вами, - начала я.
- Вы слишком снисходительны к себе, леди Оливия, - зло процедил Торин. – Беспардонная назойливость – более подходящее определение Вашему поведению.
- Сейчас я Вам все объясню, и Вы поймете, что у меня не было иного выхода, - сказала я примирительно.
- Да с чего Вы решили, что я намерен выслушивать Ваши объяснения? – продолжал он возмущаться.
- Вы ведете себя, как капризная девица, которой не позволили купить побрякушки! - не выдержала я, вскочив с кресла и приблизив к нему свое лицо. – Мы пришли сюда, чтобы поговорить, и Вам это было известно, когда Вы перешагнули порог этой комнаты, так что давайте перейдем к делу! Чем раньше начнем, тем быстрее закончим!
Граф ошарашенно смотрел на меня, такой отповеди он, разумеется, не ожидал, но промолчал. Я начала взволнованно расхаживать перед ним, потому что своими возражениями он просто развеял в пыль все мое спокойное состояние, я занервничала.
- Граф, у Вас, кстати, необычное имя – Торин, - брякнула я неожиданно для самой себя, он дернулся от такой фамильярности, но сдержался, только плотнее сжал зубы. – Впрочем, простите, я совершенно не об этом хотела поговорить, - совсем растерявшись, смутилась я, а граф всем своим видом, демонстрируя абсолютную незаинтересованность в разговоре, дал понять, что от него мне помощи не дождаться. Все же каким-то образом удалось сосредоточиться, и я доверительно произнесла, глядя ему в глаза: - Меня собирались выдать замуж за порочного старика, я этому, разумеется, воспротивилась, и помолвку разорвали. Надеюсь, Вы меня понимаете. Теперь на некоторое время мне необходимо прикрытие, то есть человек, который бы начал ухаживать за мной с якобы серьезными намерениями.
Брови Торина удивленно поползли вверх, а угол рта начал презрительно подергиваться. Реакция была вполне предсказуемая, поэтому я продолжила.
- Вы сделаете вид, что неравнодушны ко мне, я сделаю вид, что благосклонно принимаю Ваши ухаживания, мои младшие сводные сестры смогут посещать балы и приемы и, наконец, отстанут от меня, в том смысле, что я перестану быть им помехой в этом. Через некоторое время, а, точнее, через месяц Вы передумаете и перестанете за мной ухаживать. Никто этому не удивится, напротив, мне кажется, все, особенно, дамы вздохнут с облегчением, когда Вы откажетесь от меня. Согласитесь, Вы ничего не теряете, наоборот, возбудите к себе интерес тем, что связались с дурнушкой, а потом одумались. Да, и делать-то, собственно, почти ничего не придется, лишь иногда пообщаться со мной на балах. Не думаю, что это большая плата за доброе дело.
Я замолчала и стала ждать ответа графа. Мы смотрели друг на друга. Глаза Торина по-прежнему оставались прищуренными, но с его лица исчезли ухмылка и раздражение, они сменились напряжением.
- Вы можете задавать мне вопросы, - предложила я после небольшой паузы, так и не дождавшись его ответа.
- Вы очень любезны, - произнес он, при этом его слова были пропитаны сарказмом. – То есть, Вы предлагаете мне ухаживать за Вами, а потом оставить, а если быть точным, бросить Вас?
- Хотелось, чтобы со стороны это выглядело именно так, - осторожно подтвердила я.
- Вы что, действительно, не понимаете, что этим предложением оскорбляете меня? – возмутился он, да так искренне, что я даже немного растерялась.
- Я всего лишь предложила оказать мне услугу, тем самым сделать доброе дело, а Вы умудрились перевернуть все с ног на голову. Послушайте, я наблюдала за Вами и собрала кое-какую информацию: Вам тридцать пять лет, на данный момент Вы свободны от каких-либо обязательств и не собираетесь вступать в серьезные отношения, поскольку никем не увлечены. Не станете же Вы утверждать, что до сих пор невинны, и будто с легкостью не заводили многочисленных связей с дамами и также легко не разрывали их? Так что по поводу оскорбления – это явное преувеличение! – на мой взгляд, вполне резонно заметила я.
- Ни одна благородная леди не позволит себе такие возмутительные высказывания! – презрительно процедил он, приблизив почти вплотную свое лицо к моему, то есть, практически нависнув надо мной. – Я не собираюсь больше это выслушивать!
Он двинулся к выходу.
- О, сколько благородного гнева и пафоса, чтобы не признавать мою правоту! – язвительно воскликнула я. – Как будто Вы раньше не бросали женщин!
Граф остановился и, оглянувшись, все же соизволил ответить:
- Можете не верить, но расставания проходили по обоюдному согласию и в рамках приличий.
- Очень удобное оправдание, - устало проговорила я, поняв, что ничего не получилось. – Ведь рамки устанавливают мужчины. Было бы неплохо, если бы поинтересовались мнением брошенных женщин по поводу Вашей отмазки.
Граф Ривган уже открыл дверь и шагнул за порог, но после моих последних слов остановился, аккуратно прикрыл дверь и снова приблизился ко мне.
- Мне вот интересно, если Вы столь низкого мнения обо мне, почему же не обратились с подобной просьбой к другим, более достойным? – со сдерживаемой яростью в голосе спросил он.
- Да потому что остальные еще хуже…, в смысле, глупее Вас! - разозлилась я и, стараясь не сорваться, продолжила: – Прежде чем обратиться к Вам, я также наблюдала за молодыми и не очень молодыми титулованными особами, не обремененными обязательствами интересующего меня характера, и заметила, что Вы выгодно отличаетесь от этих самовлюбленных ни к чему не стремящихся мужчин. Мне показалось, что Вы воспитаннее и умнее их, да и потом, с Вашим дипломатическим опытом Вы всегда сумеете выйти сухим из воды…, то есть я хотела сказать, найдете правильный выход из любой ситуации.
Граф молчал, но выражение его лица «кричало» о том, что он оскорблен до глубины своей утонченной души и не просто разочарован во мне, а презирает всеми фибрами этой нематериальной субстанции так, что не находит слов, во всяком случае, цензурных, чтобы выразить это.
- Поймите, я ни в коей мере не осуждаю этих молодых людей, они просто не подходят для решения моей проблемы, но именно Вам я решила довериться и предоставить шанс сделать доброе дело, - вставила я, используя паузу, точнее, его нежелание ответить мне.
Конечно, я не могла не заметить его сжатых кулаков, но отступать не собиралась, это было бы ошибкой с моей стороны. Он закатил глаза, глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
- У Вас, леди Оливия, извращенные понятия о добрых делах, доверии и взаимоотношениях между людьми, о методах ведения переговоров и способах убеждения, - язвительно проговорил он. – Может быть, прежде чем разрывать помолвку и обращаться к кому-то с подобными просьбами, стоило не питать иллюзий, а реально оценить себя и смириться с неизбежностью? – и он презрительным взглядом прошелся по моей внешности.