- О чем Вы говорили? – голос Торина выдавал напряжение.
- Думаю, нам удалось внести ясность в наши отношения, - ответила я. – Только мне кажется, он затаил обиду.
- Вам не стоит ничего опасаться, Оливия, потому что я сумею защитить Вас, - уверенно произнес граф.
- Спасибо, Торин, - меня взволновали его слова, неожиданно для себя я растрогалась и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы благодарности, вновь прильнула к нему, положив голову на грудь и вдруг услышала: - Я Вас никому не отдам!
Торин больше не появлялся в университете, я скучала по нему. Мне вдруг стало не хватать его шуток, внимательного взгляда, легкой иронии, мягкой улыбки. Как я раньше жила без этого? Теперь мы могли видеться и беспрепятственно общаться только на балах во дворце, правда, после того случая, больше не подходили к герцогине Норман. Вот и сейчас мы прогуливались по залам дворца, соединенным между собою извилистыми коридорами. В одном из них я остановилась и вопросительно посмотрела на Торина. Он прочел в моих глазах незаданный вопрос и засмеялся:
- Да, Оливия! Это то самое место, где Вы перекрыли мне путь. Я прекрасно помню, как Вы стояли передо мной с раскинутыми в стороны руками и угрожали обнять меня.
Я смущенно улыбнулась, вспомнив, тот момент, а Торин продолжал говорить:
- Ни Вы, ни я тогда не знали, что Ваши слова: «Сюрприз! Только для Вас, граф!» станут пророческими.
- Почему пророческими? – ошарашенно спросила его.
- Потому что Вы, Оливия, оказались тем самым нечаянным сюрпризом, предназначенным только для меня.
Мне стало неловко, я ведь не до конца была откровенной с графом, вела себя с ним, как влюбленная девушка, хотя это-то как раз и не было обманом. Но я заставила его поверить в свою невинность, а ведь на самом деле Оливия таковой уже не была. Раньше я не сомневалась, что граф объявил о помолвке, чтобы избавить меня от ухаживаний Махуба. Позже Торин не раз давал понять, что намерения его серьезны, но я отказывалась верить, думала: все это делается для окружающих, чтобы наши отношения выглядели достовернее. Я видела и чувствовала его влечение ко мне, так же, как и он не мог не заметить мою влюбленность, но связывать это с его матримониальными планами было бы, на мой взгляд, неразумно. И вот теперь он говорил о моих словах, как о пророческих. От таких разговоров сердце девичье должно было радостно забиться, душа запеть от счастья. У меня и забилось, только от страха, что причиню ему боль, и душа завыла, перемежая междометия типа «оу!», «уй», «ой-ее-ей!» с неприличными словами.
- Сюрпризы бывают разные, Торин, - осторожно начала я: - Некоторые могут и разочаровывать. Вдруг Вы не найдете в своем неожиданном подарке то, в чем были уверены? Тогда Вашу радость сменят обида и горечь.
Торин, нахмурившись, внимательно смотрел на меня.
- Вообще, странный разговор, Вы не находите? – с горечью усмехнулась я. – По сути это Ваш текст, Торин. Это Вы должны избавлять меня от иллюзий, Вы должны не дать мне заблудиться в собственных мечтах, обнажая не всегда сладкую правду жизни.
- Действительно, странно. Вы говорите так, будто имеете за плечами богатый жизненный опыт, словно прожили уже не одну жизнь! – с сарказмом произнес Торин.
Браво, граф! Попал прямо в «яблочко»! Две жизни прожила, точнее, проживаю, да еще в разных мирах. Это, конечно, огромный опыт, да вот только и он не спасает ни от любви, ни от боли.
А вслух сказала:
- Не стоит преувеличивать, - и толкнула дверь в знакомую комнату.
Там было довольно много народа, мужчины и женщины стояли вокруг столов, и некоторые из них играли в настольные игры, делая ставки, другие азартно наблюдали за играющими. Возле окна располагался большой стол, на котором стояло множество тарелок с легкими закусками и большой сосуд с пуншем, возле которого находились бокалы. Мы подошли к одному из столов понаблюдать за игрой.
- Ваше Сиятельство! Я еще не успела поздравить Вас с помолвкой! – возле нас стояла красивая женщина в возрасте чуть более тридцати лет.
На ней было яркое платье с декольте, обнажавшем ее большую грудь практически до сосков. Было заметно, что она уже достаточно выпила, а в руках держала бокал с пуншем.
- Благодарю Вас, графиня, - сдержанно ответил Торин, у которого свело от напряжения скулы.
- Я не знакома с Вашей невестой, может, Вы меня представите? – разошлась подвыпившая дама, подойдя ко мне совсем близко и прожигая ревнивым взглядом.
- Моя невеста, леди Оливия Стелтон, графиня Нелли Додсон, - вмиг заледеневшим голосом произнес Торин.
Но графиня этого не замечала, как и того, что все бросили свои занятия и теперь наблюдали за разыгрывающимся на их глазах спектаклем.
- Вам повезло, леди Стелтон, заполучить такого выгодного жениха, -язвительно произнесла она, подняв бокал и «случайно» опрокидывая его содержимое на мое платье.
Все замерли, в комнате установилась тишина, глаза Торина помрачнели, а его скулы побелели.
- Какая я неловкая! – притворно смутилась графиня, с удовлетворением разглядывая расползшееся по подолу платья красное пятно.
- Зачем же так открыто демонстрировать свою зависть? Тем более, с манерами у Вас, похоже, большие проблемы. И это в Вашем-то возрасте! – я сочувственно покачала головой, и отошла от покрасневшей то ли от стыда, а, может, от злости, женщины, осторожно потянув за собой застывшего Торина.
Вокруг раздались сначала сдерживаемые смешки, а потом громкий раскатистый смех заполнил комнату. Мы не спеша вышли из гостиной, и Торин взволнованно заговорил:
- Оливия! Я должен извиниться…
- Торин, - перебила я его. – Надо срочно застирать платье, чтобы не осталось пятна.
Он озадаченно посмотрел на меня, потом на платье, и кивнул, пробормотав:
- Да, конечно, - поспешил вперед, я еле успевала за ним, вцепившись в его локоть.
Вскоре мы оказались в большой гостиной с красивой мебелью.
- Располагайтесь, Оливия, и скажите, что от меня требуется?
- Мне нужно переодеться. Это Ваши апартаменты?
- Мои. Могу предложить Вам только свою одежду, - шутливо сказал Торин, заметно нервничая: - Что Вы предпочитаете?
- Халат, длинный теплый халат, - ответила я, стараясь поддержать его шутливо-деловой тон.
- В таком случае, Вам надо пройти в спальню…, - Торин, замешкавшись, замолчал, потом прокашлялся и бодро продолжил: - Там Вы сможете переодеться.
Я, не раздумывая, прошла, куда он показал, сняла платье и надела темно-синий мужской домашний халат из плотной ткани. Он был длинный, из-под него были видны только мои туфли. Запахнувшись в него и вдыхая запах Торина, я вошла в гостиную, держа в руках свое платье. Торин нервно вышагивал по комнате, при моем появлении остановился, осмотрел меня с ног до головы и широко улыбнулся:
- Вам к лицу моя одежда, Оливия! Ваше платье сейчас заберут и почистят.
Я отдала ему свой наряд и предусмотрительно юркнула в спальню, чтобы не светиться перед прислугой. Потом услышала тихий голос Торина, отдающего кому-то распоряжения, затем звук закрывшейся двери и щелчок замка. Я выглянула из спальни.
- Оливия, проходите, располагайтесь, - говорил Торин. – Хотите выпить?
- Кажется, выпивки уже сегодня было достаточно, - улыбнулась я, стараясь казаться расслабленной.
Я уселась в кресло и наблюдала за ним. Торин сел напротив, и как ни старался скрыть, видно было, что он очень волнуется.
- Я хочу извиниться перед Вами за ту безобразную сцену, что устроила графиня Додсон, - с трудом произнес он.
- Это была Ваша бывшая пассия? – спросила я.
Торин дернулся, не решаясь ответить, лишь бросил на меня виноватый взгляд.
- Я даже не мог предположить ничего подобного, - тихо сказал он.
- Ну, разумеется, Вы же ей ничего не обещали, действовали, так сказать, в рамках договоренности, да и подарок, наверное, недешевый на прощанье преподнесли, - съязвила я.
Граф ненадолго замер, задумавшись, потом усмехнулся, ослабил воротник рубашки и сказал:
- И тут Вы оказались правы, Оливия. Это реакция брошенной женщины, которая не имеет ничего общего с мужской логикой. Вы обижены на меня, я это понимаю и не знаю, что нужно сделать, чтобы исправить это.