-- Готова? -- шепотком, словно нас подслушивают. -- Я всю ночь продумывала образ. Должно выйти сносно.
-- Да, -- я взъерошила волосы. -- И не "должно", а выйдет.
Она усадила меня напротив зеркала и взялась за преображение. Все-таки за полгода Катерина великолепно освоила мастерство визажиста. Вскоре мои глаза стали зрительно больше, пронзительно-голубого цвета. Ресницы распушились. Губы, напротив, сделала тоньше: тональным кремом смазала привычную границу и нарисовала новую, отделила её карандашом. Тон кожи чуть осветлила. Пользоваться накладным подбородком не пришлось, было достаточно "объемного" крема для сглаживания черт. Последним штрихом добавила точечку-родинку на щеке. Я выглядела не сносно, а превосходно. Даже при близком осмотре не отыскать следов обмана. Разумеется, в сравнении с настоящей Софьей -- дешевая подделка, но для сходства с фотографией в личном деле -- самое то. Всё равно те никогда не получаются стопроцентно похожими на владельцев. Уж я-то знаю, в медицинском архиве перебрала сотню историй болезни.
-- Шика... -- начала я, но Катерина достала салфетку и мазнула ей по моим губам. Макияж испортился. -- Эй!
-- Отвратительно. Совсем не так.
-- Ты рехнулась, вышло изумительно, -- поморщилась.
-- Нет, ужасно, -- она обхватила голову руками. -- Переделываем.
Я глянула на часы. Драгоценный час потерян. Ладно, в следующий раз добровольно не дамся.
Процесс двинулся в обратном направлении. Смыть тени, тушь, помаду, крема... Из зеркала на меня снова посмотрела блеклая простушка. Заново наложить основу, макияж, отретушировать, выровнять тон.
Удивительно, но "творец" оказался доволен. Катерина одобрительно хмыкнула и взялась за волосы, переплетая их в замысловатый кренделек. Я терпела, когда она дергала за пряди, путала их.
К семи образ завершился стандартными обувью и комбинезоном. Катерина, повертев меня, проверила, всё ли верно. Не должно быть и единого намека на вещи, которым неоткуда взяться у новоприбывших.
-- Не сутулься, -- напоследок бросила она, когда мы прикрыли дверь и отправились к лифту. Главное -- не попасться знакомым.
Прошмыгнули незамеченными. На улице я передала собственную карточку Катерине, оставив у себя новенькую, без царапинок и зазоров, и двинулась туда, где изнывала от тревоги и ожидания год назад. Конечно, разумнее было бы выбрать другой Зал Пути, дальше от дома, но как предугадать его строение, охрану, особенности?
Флаг на шпиле трепыхался в такт прохладному ветру. Взяла талончик и примкнула к толпе. Волнение оказало пользу: я смотрелась обычным нервничающим подростком, только-только покинувшим привычный мирок.
Моя очередь. Скромное приветствие с усатым немолодым охранником. Привычные вопросы, неотличимые от контрольных в школе: промашка -- минус балл. Я запиналась, теребила пуговицу на рубашке. В какой-то момент почудилось, что хмурый мужчина раскусил меня. Глянул очень уж пристально, будто не веря. Я чуть не подавилась языком. Но охранник ободряюще кивнул, указал на металлоискатель. Зажмурилась от страха, сделав шаг. Ни писка устройства, ни просьб остановиться. Турникет считал карту. Напоследок охранник крикнул: "Не переживай так, мы не кусаемся".
Смешно, что систему проще всего обмануть ребенку. Ни взрослым с их выверенными схемами и логичными доводами, а тому, от кого не ждешь подвоха. Кто непредсказуем и опасен из-за того, что ещё не "переродился" в жителя А-01.
У заветной двери я поняла, как подкашиваются коленки, как недостает воздуха в груди. Дорога назад оборвалась, но и двинуться вперед я не могла. Мысли крутились подобно снежинкам в метель. Это неправильно, невозможно, отвратительно. Я переступаю через закон, через государство, через себя. Меня поймают и непременно казнят.
Практически обернулась, чтобы сойти с лестницы и позорно сбежать. Бюсты правителей разглядывали меня с презрением. В их поджатых губах читалось: "Слабачка".
Развернуться легко, но где найти друзей, если не через архив? Провести десятилетия, высматривая в толпе тех, кого ни за что не отыщу? А Катерина? Она взяла отпуск в надежде отправиться к возлюбленному. Сотню дней твердила, что нужно отступиться, но на заветный вопрос: "Давай оставим всё как прежде?" -- отвечала отказом. Всегда. Извела кучу денег на косметику. А я сдамся у самой двери? Как объяснюсь? "Извини, я трус, неспособный на поступок".
Ни-ког-да.
Нажала на кончик дверной ручки и потянула на себя.
-- Доброе утро.
-- Садитесь, -- безучастно.
Та самая девушка-"лошадь": с прямой челкой и выступающими передними зубами. Она не изменилась, разве что в глазах добавилось тоски. Впрочем, помнила ли я, какой именно она была раньше?
Опустилась на стул и сама протянула карточку. Служащая потянулась за ней. Наши ладони соприкоснулись, но вместо того, чтобы передать карту, я пальцами стиснула тонкое запястье. Удивление в темных глазах. Взмах рукой. Рукав кофты закатан. Движение, и шприц-устройство впилось в локтевой сгиб. Важно не ошибиться, угодить в вену... Метилась туда, но трясущиеся пальцы могли подвести. Только бы не запищало, не сообщило об ошибке. Если ошибка, если прибор не распознает вену, то укол не произойдет. А второй попытки нет. Разве что бегать за служащей по кабинету с шприцом наперевес.
Лучше, конечно, колоть в плечо -- проще. Но как получилось. Вся вера в чудо.
Взгляд девушки расфокусировался, она обмякла.
-- Не переживайте, -- ласково сказала я, натягивая медицинские перчатки и протирая рукавом карточку и угол стола от отпечатков. -- Вы сделаете, о чем я попрошу, и получите антидот...
На лице отразился животный ужас.
-- Анти... -- не двигающиеся губы еле-еле выдавливали буквы.
-- Я вколола вам яд. -- Отвернулась к окну. -- Мысли потяжелели, конечности ослабли, пальцы потеряли чувствительность, не так ли? У нас с вами ровно пять минут, надеюсь, мы потратим их с пользой.
Ресницы опустились и поднялись. Она была согласна на всё.
-- Пожалуйста, назовите пароль от архива, куда вы собирались меня занести, -- я нагнулась к монитору.
Заикаясь и теряя голос, пробормотала комбинацию. Я ввела её, получила доступ к каталогу, разделенному по годам прибытия и городам. Выбрала первое. Служащая сидела на расстоянии вытянутой ладони, я ощущала её тяжелое дыхание.
Год отъезда Кристины. "Укажите значение". Нет, просматриваемые файлы легко вычислить, и тогда выйдут на моих друзей, а после -- на меня. Только имя. Ровно девятьсот Кристин из всего А-02. Где же та, которая 5Р. Сократить поиск до сектора отбытия. Вот. Город, профессия. Есть.
Грин. Иной поиск: по числу значения. Всего семнадцать "Грин 2..." Так-так-так. Найден. Хм, неожиданно, но... Готово.
Денис. Пятьдесят один из секторов с двухсотого по трехсотый. Вспомнила значение, сказанное Катериной. Про себя повторила увиденное на мониторе. Служащая пыталась схватить меня за рукав, но одеревеневшие пальцы отказывались сгибаться. Я стряхнула её руку.
И Ник. Всего пятьсот четыре. Сократить до буквы значения. Девятеро. Вот он... Сердце ёкнуло. Информация въелась в сознание.
Страшно... Если в личных делах как-то фигурируют друзья, а служащая проследила за моим взглядом, то нас вычислят. Глупости! Как проследить за взглядом в её состоянии? Я была предельно осторожна, искала обрывками. Пустые сомнения.
Закрыв архив, быстрым шагом направилась к выходу.
-- Анти... дот, пожа... луйста, -- прохрипела служащая.
Совсем забыла. Я достала второй шприц. За волосы наклонила голову. Игла вошла прямиком в яремную вену. На коже выступила капля крови.
Девушка с глазами грустной лошади из последних сил поблагодарила за великодушие. И упала безжизненной куклой со стула. О да, я великодушна: в первом шприце убойная доза успокоительного, во втором -- снотворное.
Месяцами я обманывала больницу. Мне поручали ставить уколы или давать лекарства, и я в отчетах писала дозу больше той, которую вводила. Совсем на чуть-чуть, абсолютно безвредно. За такими потерями никто не следил. В итоге "материала" скопилось на три целых шприца: один для Софьи и два для служащей. Шприц-устройства были сделаны из сплава серебра, на которое металлоискатель отзывался молчанием. Единство не предугадал, что может стать оружием.