-- Разбудил? -- Он достал из кармана ампулу и продемонстрировал мне как драгоценность. -- Против гриппа, ещё со старых запасов. Как ей воспользоваться?
-- Где ты взял?
Как он добыл вещь на вес золота в городе, который уже давно обходится без лекарств? Тем более такую, не малюсенькую дозу в одноразовом шприц-устройстве, а пузатую ампулу. Да за качественную инъекцию горожане готовы пожертвовать многим или, что вероятнее, разодрать горло любому.
Я приподнялась, чтобы рассмотреть "добычу". Полегчало, по крайней мере, вдавливающая в матрас слабость улетучилась, оставив после удушливую усталость.
-- Выменял на парочку дежурств, -- небрежно ответил Ник, крутя шприц-устройство.
Затопил страх. Представляю, сколько придется работать из-за одной ампулы!
-- Верни её, -- потребовала я. -- Не вздумай использовать! Мне известна цена за лекарство, и оно явно дороже пары дежурств.
-- Раз я пообещал, значит в силах исполнить. Скажи, куда её вставлять! -- Ник закипал.
-- Грипп проходит и без лечения! Просто понадобится чуть больше времени, чем обычно.
-- Ты понимаешь, чем чревата любая болезнь в твоем случае? -- вкрадчиво полюбопытствовал Ник, присаживаясь рядом.
-- О, мой какой-то оригинальный? -- отшутилась я.
Он резко отдернул одеяло и закатал рукав моей рубашки до локтя, обнажив черноту на белой коже. Я не успела прикрыться, лишь сдавленно пискнула.
-- А разве нет?
-- Откуда ты... -- я смотрела на пятно с таким ужасом, словно видела его впервые в жизни.
-- Ларка, мы знакомы семь лет. -- Ник, положив ампулу на прикроватный столик, прикрыл веки. -- Ты отвратительно обманываешь. Как заговорим о море -- то рукав одернешь, то глаза опустишь, то до локтя дотронешься. Сначала я подумывал расспросить тебя, но раз не призналась сама, к чему лезть мне? Когда захочешь использовать лекарство -- возьми его.
Так просто... Он готов был молчать и улыбаться, пока я игралась в здорового человека. Обменял драгоценное свободное время на вакцину. Ник всегда и всё делал ради меня, с нашей первой встречи. Бескорыстно и не прося отдачи. А я бегала за ним хвостиком не потому, что мне некуда было деваться, а потому что чувствовала -- он за меня. Впервые за долгое время вспомнила Грина, но с легкостью и без прежних обид; его неправота посмешила. Больше полугода даже думать о нем не хотела и Нику не говорила, а тут шепнула:
-- Представляешь, кого я встретила, когда приехала в Косс?
Ник передернул плечами.
-- Грина.
Я ожидала удивления, но друг отреагировал скупым хмыканьем.
-- Как он?
-- Вполне, -- прикусила губу. -- Никогда бы не подумала, что так бывает. Вы столько лет прожили рядом, за какой-то стеной, но ни разу не виделись...
-- Не совсем. -- Ник разгладил складки на одеяле. -- Мы встречались.
-- Что?! -- В горле сдавило, и я захрипела. -- Он тебя не узнал? Или ты поздно понял, что это он?
Ник презрительно фыркнул.
-- Он даже поздоровался. А потом пробубнил что-то похожее на "Прости, дружище", опустил глазки в пол и попросил не мешаться под ногами. Тогда обстановка была полегче, солдаты снимали маски в душные дни. А меня недавно распределили, и я уже понял, что Косс заражен, -- Ник всё водил и водил ладонью по ткани, -- но верил в возможность сбежать. Грин ясно дал понять, что знать меня не желает и мои планы его не волнуют.
Я обхватила запястье друга, не в силах больше выдерживать монотонные поглаживания. Сосредоточенный взгляд его прояснился, Ник мотнул головой и накрыл своей рукой мою.
-- Не переживай, Ларка. Зато встретились мы, что важнее сотен Гринов.
-- Он так рьяно убеждал, что никогда бы не предал тебя. Но он уже предал! Вот бы увидеть его и...
-- От души накостылять? -- безошибочно предположил Ник. -- Я тоже поначалу мечтал врезать ему в челюсть. Но передумал: незачем марать руки. А через месяц кто-то напал на грузовик с провизией, и военные попрятались за защитными масками; ищи среди них Грина. Теперь и вовсе неизвестно, кому хуже. Мы есть друг у друга, а он там совсем один, вынужден трястись за каждый вздох, чтоб не прогневить правительство.
Кстати, насчет правительства. Я перевела разговор на теорию Марка о зараженном питании. Обычно хмурый и внимательный к деталям Ник слушал, растянув губы в улыбке.
-- Нелогично, -- скептически отметил он после. -- А как заразились в первый раз, когда консервов не поставляли? Слушай Марка поменьше, он тот ещё выдумщик. Любая его идея -- настоящая фантастика. Когда-то он всерьез намеревался соорудить воздушное судно и улететь из Косса.
-- Но его версия объяснила бы многое, -- я озадаченно почесала кончик носа.
-- Далеко не всё. Допустим, нас травят едой. С какой целью? Я не одобряю правительство, но там сидят умные люди, которые понимают: здоровый и работящий народ полезнее умирающего. Даже больное животное из милосердия пристреливают, а не заставляют работать в утроенных объемах.
-- Но вы даете Единству желаемое, -- с его интонаций влезла я. -- Нормы повышают, но вы исполняете их -- за возможность выжить и дождаться лекарства. Магазины закрыты, из продуктов -- дешевые супы да каши, но боретесь же.
Ник оставался непреклонен.
-- Зачем тогда добровольцы и постоянная вакцинация?
-- Чтобы вы поверили? -- неуверенно предположила я.
-- Смешно. Они -- правительство. Их слово -- нерушимый закон, а одним указом они могут заставить абсолютно всех трудиться за хлебную крошку. И они убеждают нас, простых граждан, в своих благих намерениях? Нет, Ларка. Если даже мысли Марка хоть каплю верны, причины глубже и серьезнее. И пока нам не докопаться до истины, -- он вдохнул. -- Засыпай.
Я повернулась на бок, приложила ладонь к щеке. Ник собирался уйти на кухню, когда я задала давно мучивший меня вопрос:
-- Почему ты всегда со мной?
-- Это же очевидно: потому что ты нужна мне, -- в тот же миг ответил он и прикрыл за собой дверь.
Его слова прозвучали настолько естественно, словно я спрашивала, сколько будет дважды два. Но от ответа на уравнение в душе не цвело бы счастьем. Оно распускалось точно весенний цветок: робко, открываясь лучам солнца. Мне вновь стало жарко, но уже не от высокой температуры. Я улыбнулась и вжалась носом в подушку, чтобы скрыть стыдливый румянец.
Поговорить нам не удалось -- я опять заснула, а когда проснулась, от друга осталось лишь сообщение на планшете: "Выздоравливай скорее".
Марк обещание сдержал, пришел тем же вечером. Только договориться мы с ним не сумели. Знакомый Ника в штыки воспринял любые доводы или убеждения о том, что от теории я не отказываюсь, но и не считаю её единственно верной. Он надеялся найти союзника, а, как выразился, отыскал очередную глупую овечку.
Овечка не обиделась. Покорно покивала головой, наблюдая, как похожий на медведя Марк носится по комнате и ворчит о "промытых мозгах".
-- Тебя зомбирует правительство! -- он приблизился к кушетке, на которой я сидела, поджав под себя ноги и укутавшись одеялом. Меня лихорадило: от невыносимого жара до лютого холода. Нетронутая ампула так и лежала на столе.
-- Зачем ты так? Я повторяю: никто не отказывается от идеи, но куда спешить? Давай обдумаем её подробнее, все вместе. Ник поможет.
-- Куда спешить?! -- ласково переспросил он. -- От нас осталась треть. Остальные полегли. Добавим тех, кого ежегодно заставляют обосноваться тут. Не было б их, Косс доживал последние месяцы. А так -- года три. И правда, куда спешить?
Этот повтор был грубый, наполненный плохо скрытым страхом.
-- Тебе хорошо, -- добавил Марк с презрением. -- Колешься своими шприцами, -- его взгляд метнулся к ампуле, -- и не ведаешь, что такое мор.
Незачем объяснять про грипп, а тем более показывать пятна, которые точно прижгло раскаленным железом. Как Ник выдерживает такую боль, когда хочется опустить тело в ледяную воду или лучше -- вырвать из себя саднящий кусок мяса? Нет, говорить нельзя: если Марк разболтает кому-то обо мне, велик шанс, что донесут и солдатам. Следом уполномоченный вынесет приказ об отстранении.