Меню стояло на краю стола в хромированной подставке — ламинированная карта с цветными изображениями блюд. Официантка вернулась, и Ричер ткнул пальцем в приготовленный на гриле сэндвич с сыром и добавил:
— И кофе.
Официантка записала заказ и ушла, а Ричер откинулся на спинку стула и стал наблюдать в окно за улицей. Он предположил, что девушка, которая его искала, будет проходить мимо кафе каждые пятнадцать или двадцать минут. Сам он именно так бы и поступил. Более длинные промежутки — и она рискует его пропустить. Большинство посетителей кафе довольно быстро поглощали пищу и уходили. Он не сомневался, что где-то существует торговая ассоциация, у которой имеются точные данные на сей счет. Его собственные средние показатели равнялись приблизительно получасу. Меньше, если он спешил, и больше, когда на улице шел дождь. Самый длинный промежуток времени, проведенный им в кафе, приближался к двум часам. Самый короткий, насколько он помнил, был накануне в Диспейре. Одна чашка кофе, выпитая под враждебными взглядами.
Но никто не проходил мимо кафе. Никто не заглядывал в окно. Официантка принесла его сэндвич и кружку кофе. Напиток оказался свежим, а сэндвич очень неплохим. Сыр лип к зубам и был не таким ароматным, как в Висконсине, но вполне съедобным. А Ричер никогда не был гурманом. Качество еды он оценивал по двум критериям — удовлетворительное или нет, и первая категория заметно превышала вторую. Поэтому он пил кофе, ел и получал удовольствие.
Через пятнадцать минут он перестал высматривать девушку, решив, что она не придет. Затем он переменил мнение, отвернулся от улицы и принялся разглядывать посетителей кафе. И тут же понял, что она уже здесь и ждет его.
Молодая женщина, та, что в одиночестве сидела через три кабинки от него.
«Ты дурак, Ричер», — подумал он.
Он предположил, что если бы они поменялись ролями, то он проходил бы мимо кафе каждые пятнадцать или двадцать минут и заглядывал в окна. Но на самом деле он не стал бы это делать. Он вошел бы внутрь, чтобы не мерзнуть, сел за столик и стал бы ждать, когда придет тот, кто ему нужен.
Она так и поступила.
Обычный здравый смысл.
Ей было лет девятнадцать или двадцать. Грязные светлые волосы с темными прядями, короткая джинсовая юбка и белая футболка с длинными рукавами и надписью на груди, возможно названием футбольной команды колледжа. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но она обладала неотразимым сиянием здоровья, которое Ричер замечал у американских девушек ее положения и поколения. Идеальная кожа медового цвета со следами отличного летнего загара, белые ровные зубы, ярко-голубые глаза. Длинные ноги, не толстые и не худые. «Стройные», — подумал Ричер. Устаревшее слово, но очень правильное. И теннисные туфли с короткими белыми носками, едва доходящими до щиколоток. А еще рядом с ней на скамейке лежала сумка. Не дамская сумочка и не чемодан. Курьерская сумка из серого нейлона, с широким клапаном.
Девушка была именно той, кого он ждал. Ричер понял это, потому что, наблюдая за ней краем глаза, он заметил, что она точно так же наблюдает за ним. Она оценивала его, пытаясь понять, стоит ли к нему подходить.
Очевидно, пришла к выводу, что не стоит.
У нее было целых пятнадцать минут, чтобы принять решение. Но она не встала и не подошла. И вовсе не потому, что была хорошо воспитана. Не потому, что не хотела его беспокоить, пока он ел. Ричер подозревал, что ее понятия о хороших манерах так далеко не распространяются, но даже если он и ошибался, мысли о пропавшем бойфренде наверняка заслонили бы все остальное. Она просто не хотела с ним связываться, вот и все. И Ричер ее не винил. «Посмотри на себя, — сказала Воэн. — Что ты видишь?» Он не питал иллюзий насчет того, что увидела девушка, сидевшая через три кабинки от него. Не питал иллюзий относительно своей внешности или способности расположить к себе человека вроде нее. Был поздний час, и она видела старика вдвое старше ее, огромного, неопрятного, непричесанного, довольно грязного, буквально излучающего предупреждение «держись от меня подальше», которую он культивировал многие годы, наподобие знака на задней части пожарной машины: «Держитесь на расстоянии 200 футов».