— Ты действительно так считаешь? — спросил он. — Разве я обвиняю тебя в аварии? — Он холодно улыбнулся. — За кого ты меня держишь? Зачем мне это надо?
— Тогда почему?..
— Ты спрашиваешь меня — почему? — закричал он. — Почему ты не сказала мне об этом сама? Как я припоминаю, в больнице мы не бросились в объятия друг другу, и мое лицо не было забинтовано. Ты должна была сказать мне правду, как только пришла в мой дом. А ты продолжала обманывать меня еще несколько месяцев даже после того…
Он взмахнул рукой, и речь его оборвалась.
Ей нечего было ответить. Он был, конечно, прав. Оскар обвинял ее вовсе не в том, что произошла авария, и все-таки Линда решила попытаться объяснить.
— Я хотела сказать тебе, — ответила она тихо. — Я несколько раз начинала говорить тебе об этом, и всякий раз что-либо мешало мне это сделать. Затем… затем, когда ты сказал, что любишь меня и хочешь на мне жениться, я испугалась, что если ты узнаешь обо всем, твои чувства ко мне изменятся.
— Отлично, я узнал, не так ли? — сказал он тихим угрожающим голосом. — И поверьте мне, леди, мои чувства очень сильно изменились…
— Оскар, разве ты не понял? — закричала она. — Я боялась потерять тебя…
— Запомни одну вещь, Линда. Я часто сталкивался с обманом, когда был женат, и не хочу, чтобы еще и ты водила меня за нос. Теперь, если вы не возражаешь, я поеду.
Линда надеялась только на то, что когда Оскар отойдет от первого потрясения и успокоится, то сможет простить ее. Ведь она была любимой и желанной для него. По крайней мере, так было до сих пор.
Ночь была ужасной. Сначала Линда металась по квартире, как зверь в клетке, затем упала на кровать и долго не могла успокоиться. Она ворочалась, кляня то себя за трусливое молчание, то Оскара за его тупоголовое нежелание понять ее.
Но больше всего она тосковала по нему. Линда удивлялась, как быстро привыкла к его любви, которая проявляла свое присутствие во всем: в ее кровати, ее сердце, ее жизни. Квартира без него казалась мрачной и холодной.
На следующий день Оскар не позвонил, и она поняла, что ждать звонка бесполезно. Линда не могла вынести его молчания, и несколько раз подходила и брала телефонную трубку, делая это почти бессознательно. При этом сердце выскакивало у нее из груди. Придя в себя, она бросала трубку на рычаг. Какой смысл нарываться на неприятности? Это сделало бы ее еще более несчастной, чем сейчас.
Около двух часов дня Линда пообедала, поджарив себе яичницу из яиц, которые вчера утром купила Оскару на завтрак. Больше ничего съестного в доме не было. Еда по вкусу напоминала ей картон, но она была голодна, а это было лучше, чем ничего. Линда не ела со вчерашнего обеда.
Слезы катились из ее глаз, когда она вспоминала детали того чудесного дня и тяжелого вечера, который предшествовал разлуке. Все шло замечательно до тех пор, пока…
В конце концов, думала Линда, стоя у окна на кухне, светопреставление не наступило, после того как Оскар бросил ее.
В первую очередь она врач и должна довести лечение Энн до конца. Тем более что Оскар ничего не сказал о том, что увольняет ее, и она обещала девочке приехать сегодня вечером.
Спокойно обдумав положение, в котором оказалась, Линда решила вернуться в дом Дистеса.
Было начало седьмого, когда она приехала, и, пока парковала машину, Энн пулей вылетела на крыльцо дома на своей инвалидной коляске, сияя от радости.
— Линда! Линда! — кричала Энн.
— Эй, — ответила ей Линда. — Потише, юная леди. Иначе упадешь со ступенек.
Линда подбежала к девочке и поцеловала ее в щеку, удивленная тем, что Энн обняла ее за шею. Для Линды это было сюрпризом, особенно после недавнего сеанса болезненной терапии, проведенной с ней.
— Ты вернулась, — радостно кричала она, прижимаясь к Линде.
— Конечно, вернулась, глупенькая. Я ведь обещала тебе.
Линда была так тронута приемом, который оказала ей Энн, что это смягчило боль в ее сердце.
Подняв голову, она увидела миссис Эдисон, выходящую из дома. Руки экономки были скрещены на ее обширной груди, лицо мрачно.
Линда со страхом подумала о том, что та уже все знает о происшедшем в городе. Или, хуже того, Оскар уже передал своей экономке распоряжение о ее увольнении.
Но когда миссис Эдисон подошла ближе, Линда увидела на ее лице притворное негодование.
— Эта девчонка, — сказала она, указывая на Энн, — провела весь день у окна, ожидая, когда вы, наконец, приедете домой. Я ей говорила, что вы будете только к вечеру, но она не обращала никакого внимания на мои слова.
Лицо Линды расплылось в улыбке.
— Хорошо, теперь я здесь. И надеюсь, что я еще буду здесь, по крайней мере, до ужина Просто умираю от голода.