— Ты что, сошла с ума? — я тихонечко, так чтобы не было слышно окружающим, шипела на Монику. — Все это?! — казалось, что воздух перестал поступать в мои легкие, и я сейчас задохнусь от негодования.
— А что собственно такого случилось?
Ника смотрела на меня, явно не понимая глубины моего возмущения. Она просто отдала кредитную карточку продавцу и собиралась приняться за любимый напиток, чашку с которым уже держала в руке.
— Зачем мне столько? — не отступала я.
— Идем ка на улицу, здесь становится душно. — Моника была явно раздосадована моим поведением.
— Идем. — быстро согласилась я, на улице, без свидетелей будет проще объяснить без стеснения, ЧТО я думаю по этому поводу.
Мы вышли на крыльцо, и я оторопело уставилась на табличку графика работы этого магазина. Они должны были быть уже закрыты, минимум два часа назад.
— Это из-за нас они настолько задержались? — я с упреком смотрела на подругу.
— Катя, что собственно произошло с твоим настроением? Тебе не понравилось то, что я для тебя выбрала? Я что-то не учла? Ты хочешь померить что-то еще? — тараторила она, засыпая меня вопросами быстрее, чем на них можно было ответить.
— Ты действительно считаешь, что мне необходим такой ворох одежды? — с нажимом спросила я.
— А ты хочешь, чтобы тебе совсем нечего было одеть в Италии?
Я округлила глаза.
— Что? Италия?
— Ну да, мы, конечно, докупим там все необходимое, но не голой же тебе туда ехать!
Дурдом какой-то, что происходит? Вот уж действительно резкость на поворотах!
— Мы едем в Италию?
— Да.
— Когда?
— Через пару дней. — уклончиво ответила она. — Точная дата еще не установлена. О съемках конкретно еще не договорились, но мы туда едем либо с Виктором, либо всем модельным составом. Если сумма означенная в их предложении будет приемлемой конечно.
— А я значит не модельный состав? — я кажется начинала вскипать.
— Нет, официально ты конечно основной модельный состав. — Моника была пунцовая. — Но ты моя подруга и что, ты не составишь мне компанию в поездке, где мне придется работать без поддержки и единого родного лица?! — это был удар ниже пояса.
— Как часто ты передвигаешься? — сдалась я и вдруг сообразила — У меня нет загранпаспорта!
— Ну, это вообще не проблема! — Ника тоже совладала со своими эмоциями, и ей опять стало весело.
Вышел продавец и сообщил, что вещи упакованы. Моника подписала какой-то чек, забрала кредитку и кивнула на машину.
— Пакеты можно положить на заднее сиденье, ну те которые не поместятся можно и в багажник. — поморщилась она, не глядя на мой ужас и стала отрывать ценники с одежды в которой я стояла. Я залилась краской, т. к. только что поняла, как это выглядело.
Запаковав машину доверху, Ника подняла откидной верх, мы снова неслись по городу.
— Отлично выглядишь. — извиняясь сказала Моника.
Я фыркнула и заявила.
— Я еще не сдулась…
— Сдувайся, а то ужинать будет неудобно. — смеялась она.
Мы уже парковались возле какого-то заведения, судя по вывеске явно не дешевого. Я рассмотрела себя. На мне была легкая расклешенная темно-зеленая юбка и веселая полосатая блузка в той же цветовой гамме. На ногах коричневые летние туфли. Действительно неплохо. Со вкусом у Моники явно лучше, чем с чувством такта.
— Думаешь, от моей зарплаты еще что-то осталось, или ужином ты меня в долг кормить будешь?
Моя подруга залилась смехом так заразительно, что я невольно присоединилась.
— Будешь издеваться, из зарплаты вообще ничего не выщитаю и все это будет моим тебе подарком! — заявила она, все еще смеясь.
Я подавилась смехом и снова обиделась, на этот раз серьезно. Моника вышла из машины, хлопнула своей дверью и подошла к моей. Я сидела, уставившись в панель, и молчала. Она постучала пальцем по стеклу и поинтересовалась:
— Простите, вы выходите или ваш заказ вам принести в машину? Как я должна узнать, что вы предпочитаете сегодня на ужин, если вы со мной не разговариваете?
Я вздохнула, вылезла и стала рядом с Моникой, глядя на нее укоризненно.
— Что я сделала на этот раз не так? — она улыбалась своей самой обезоруживающей улыбкой. — Катя, пожалуйста, научись не реагировать так болезненно на все происходящее, иначе в нашем бизнесе тебя заклюют.
— Что ты называешь болезненно? — не успокаивалась я.