— Чёртова психиатричка! Будь проклято это место!
— Сам понимаешь, что оно уже по умолчанию имеет этот статус, — буркнул я.
— Этот ублюдок из пятьсот десятой, чтобы не пить свои лекарства, вынул свой пенис и принялся мочиться прямо на МЕНЯ!
Это было жестоко, но я начал улыбаться.
— Вот только попробуй заржать и я точно тебя убью! — вскипел Ричер.
Я примирительно поднял руки и постарался унять смех, но воображение в мозгу окончательно расшатало всю стойкость. Я захохотал.
— Вот ты… говнюк!
Он толкнул меня, и я, едва успев уцепиться за перила, проскочил вниз по ступеням. Удержался, сумев не шлёпнуться, отчего смех мой только увеличился.
По лицу Чейза тоже проскользнуло подобие улыбки с какими-то мстительными нотками и, дойдя до меня, он нарочно потёрся злосчастной робой об мою.
— Чейз, ты сволочь! — вскрикнул я, продолжая смеяться. Ричер загоготал в ответ и, уклоняясь от моих рук, сиганул вниз дальше по лестнице. Помчался за ним следом…
Приняв душ и переодевшись, вышел из больницы. Раньше я бежал отсюда, закрыв глаза, но теперь, оказавшись на улице, обернулся. Все эти стены, каждое окно, каждый угол ассоциировались с ней. Она где-то там внутри. Хотелось туда обратно, к ней, снова видеть её улыбку, смех, голос, ощущать эту фигурку в своих руках, но понимание того, что это невозможно вмиг навело тоску и злость. Я съёжился и поплёлся к автобусу.
Придя домой, был приятно удивлен. Вместо поворота ключа, мне открыла дверь мама. Радостно обнял её и, судя по запаху в квартире, она вовсю уже хозяйничала.
— Решила навестить тебя, — она улыбалась, своей неувядающей улыбкой.
Маме было уже за пятьдесят, но старость словно боялась её. Светлые наполовину поседевшие волосы подстрижены под каре, тщательно выпрямленные и уложенные, светло-зелёные глаза излучающие мягкий свет, статная фигура, слегка тронутая родами и тяжёлой работой.
— Ты когда приехала? — мы прошли в кухню.
— Сегодня утром, часа три назад. Сестра твоя просила позже, чтобы тоже приехать, но ты же её знаешь — она вся в танцах. Там опять какой-то концерт они дают. А ты как тут? Дома без тебя так одиноко стало.
— Я работаю и учусь.
— Почему здесь? В Бостоне тоже есть больницы.
— На моё отделение не такой большой выбор, тем более ректор оформил меня сюда.
— Ну да, психиатрия, — она вздохнула. — Я, наверное, никогда не свыкнусь с твоим выбором.
— Мам, это только интернатура. Я — судебный психиатр. Тут немножко другое.
— Всё одно. Психи, маньяки, убийцы — это же самые непредсказуемые личности. Аж мурашки по телу. А коллеги? Есть с кем пообщаться?
— Мам, скажу проще — у меня всё хорошо. Не жалуюсь.
— Да, да. Правильно, — она погладила меня по голове и, поцеловав в лоб, вернулась к плите.
Мы проговорили до самого вечера. Я сам удивился тому, сколько всего в нас накопилось. Звонок в дверь вызвал удивление.
— Ждёшь кого-то?
— Нет, — направился к дверям, но открыв, дико захотел захлопнуть.
Это была Сьюзен.
— Привет, — она томно облокотилась о косяк. — Не примешь гостью?
— Сейчас немного не подходящее время, Сью.
Уходи, уходи, пожалуйста, уходи! За моей спиной прозвучал голос мамы:
— Кастер, кто там? Ой, здравствуйте! — она отодвинула меня в сторону. — Милый, чего она там топчется? Пригласи девушку.
Я, нехотя, отошёл и сделал приглашающий жест.
— Проходи, проходи, — мама втащила немного обескураженную коллегу в дом.
Провела в кухню. Предложила вина. Мам, если бы ты знала эту особу.
— Кастер, где твоё воспитание? — мама сдвинула брови. — Представь нас.
— Мам, это Сьюзен Ирдан. Мы работаем вместе. Сью, это моя мать Джессика.
— Вы такая красавица!
Мама влезла в свой репертуар — сватовство. А Сьюзен это, походу, нравится. Одарил их убийственным взглядом. Понеслось. Через полчаса Ирдан знала обо мне всё, вплоть до того, как я стащил у мамы клей для накладных ногтей, чтобы смастерить лодочную станцию. МАМЫ!
Наконец мать проворковала:
— Ну, я пойду. Так сказать, третий лишний.
— Мам, поздно ведь! — Нет, со Сьюзен оставаться мне не хотелось. — Можешь переночевать и у меня.
— Спасибо, сынок, но нет. Твоя сестра с голоду помрёт до завтра. Пока я не прослежу за её питанием, она и не вспомнит про ужин.
— Хорошо, позвони, когда доберёшься.
Собрался вызывать ей такси и в надежде посмотрел на Сьюзен.
— А ты?
— Я сама доберусь, такси не понадобиться.
Почувствовал себя жертвой в руках хищной птицы. Проводив маму, завис в коридоре. Не дождавшись меня, Сьюзен вышла из кухни.