Сесили стала спускаться по крутому склону, цепляясь за веревку. От избытка адреналина сердце бешено стучало, из-за недостатка кислорода зрение слегка затуманилось, а пальцы онемели из-за необходимости то и дело перестегивать карабин.
Сосредоточенная на веревке, девушка не заметила, как зацепила «кошкой» гамашу другого ботинка, и начала падать. Больно ударившись плечом, она потеряла контроль над движением. Однако тренировки все же дали о себе знать: Сесили попыталась задержать себя одетыми в перчатки руками, но не смогла. Ледоруб остался в четвертом лагере. Шесты тоже. А руки были слишком слабы, чтобы остановить тело или сделать сколько-нибудь крепкий захват. Но страха не было. Если ей суждено умереть, она ничего не могла сделать, чтобы помешать этому.
Сесили ощутила рывок, когда ее страховка остановилась на перилах. Падение замедлилось настолько, что получилось зацепиться за снег. Сердце билось в груди, как молот.
Она лежала на склоне и дышала. Плотно зажмурилась, не желая смотреть в лицо ситуации, в которой оказалась.
…Сесили не знала, сколько так пролежала. В зоне смерти время ускользало — минуты казались часами, и одновременно было ощущение, что всего несколько мгновений назад она была в своей палатке и паковала вещи.
Сесили открыла глаза и прищурилась от яркого сияния снега. Остановилась на узенькой полке шириной с ботинок и осторожно перенесла вес на ноги, чтобы «кошками» вгрызться в снег.
И вскрикнула, когда боль пронзила левую ногу. Колено отказывалось подчиняться ей.
— На помощь! — Крик получился тихим, как хрип.
К тому же вокруг не было никого, кто мог бы услышать ее, кроме Дуга. А ему она нужна была мертвой.
Страховка дернулась. Она дернула веревку в ответ, показывая, что до сих пор жива. Ей показалось, что она услышала свое имя. Его как будто принес ледяной ветер. Хотя падение было слишком долгим, ей все же удалось остановиться, и, похоже, до маршрута было недалеко.
Однако когда Сесили снова дернула за веревку, на нее свались перила. Конец веревки размахрился. Она уставилась на него. Веревку обрезали? Или она пристегнулась к перетершейся веревке, которая просто порвалась?
Жаль, что у нее не хватает опыта понять разницу.
На мгновение ветер стих. Высоко над ней раздался голос и треск рации:
— Сесили сорвалась. Спасти ее не смог.
Дуг не станет спасать ее. Даже пытаться не будет. Он видел, как она падала, и оставил умирать.
Но она еще не умерла.
Сесили сглотнула боль.
Она не может здесь оставаться, не может, раскинув руки и ноги, лежать на почти крутом склоне из снега и льда. Она опять оказалась в западне, только на этот раз в зоне смерти, где каждая минута без движения приближает ее к концу.
— Ты в порядке?
Сесили услышала голос. Женский. Она приподняла голову и прищурилась от яркого света — во время падения с нее слетели защитные очки. Порывшись в кармане, нашла простые темные очки и надела их.
— Не могу! Не могу сдвинуться! — Но голос не подчинялся, и каждое слово прерывалось учащенным дыханием.
— Я вижу маршрут, до него всего несколько шагов. У тебя все получится!
У Сесили звенело в голове. Она решилась еще раз посмотреть вверх, туда, откуда звучал голос, но гора была пуста. Может, выше кто-то есть?
Какая разница. На этот раз ей придется сдвинуться с места.
«Полагайся только на себя, Сеси».
Голос бабушки. Сесили осторожно подвигала здоровой ногой. Подтянула ее под себя, затем оперлась на нее и встала. Шатаясь, вдавила «кошку» как можно глубже, а потом медленно подтянула другую ногу и оперлась на нее. Каким-то образом ей удалось отойти от края полки.
— Я иду! — крикнула она. А может, и не крикнула, понять она не смогла. Но все равно продвигалась вперед. И это было главным.
Когда мозг вспоминал, что она находится в зоне смерти, что она без страховки и без дополнительного кислорода, что вокруг нет никого, кто мог бы помочь, Сесили останавливалась и давала волю панике. Когда больная нога подгибалась под ее весом, пользовалась руками. Перчатки промокли от снега, но она не могла снять их.
Шаг за шагом.
Наконец Сесили увидела на снегу ярко-синюю веревку перил и цепочку следов. Она бросилась вперед; она была готова целовать веревку, если б лицо не закрывал воротник. Пристегнувшись, рухнула на колени и расплакалась.
Она знала, что нужно встать. И еще знала, в каком направлении идти: вниз.