Я бью кулаками его по спине, пока он несет меня по коридору к лифту.
— Опусти меня, ублюдок!
Проведя карточкой доступа, он заносит меня в лифт и бросает на пол.
— Ты этого хотела? — усмехается он, когда я стону от боли. — А теперь вставай, шлюха.
Когда я не выполняю его требования, он вцепляется мне в волосы рукой и поднимает с пола, пока я пытаюсь сделать это самостоятельно.
— Да, блядь! Встаю я!
Не ослабляя своей хватки, он удерживает меня за волосы, кожа головы горит, пока он силой выталкивает меня из лифта. В ужасе от того, куда мы направляемся, мои шаги становятся мелкими и неуверенными, пока он продолжает заставлять меня идти по длинному коридору.
— Она, блядь, убьет тебя, если ты меня трахнешь, и ты, еб твою мать, это знаешь.
Он разражается мрачным смехом, когда мы достигаем двери в конце коридора.
— О, тебя ждет кое-что похуже, — его следующие слова пробирают меня до глубины души, когда он начинает открывать дверь. — Она только что продала тебя.
Адам толкает меня в вперед, и я падаю на грудь темноволосому мужчине средних лет с бородкой. Взяв меня за руки, он помогает мне выпрямиться, а затем возвращает свое внимание к Мадам. — Мы договорились?
— Да, — выдыхает она. — Просто увезите ее отсюда, к ебеням.
— Я надеюсь больше никогда вас не увидеть, — его тон радушен, но в уголках рта мелькает злобная ухмылка. Положив руку мне на поясницу, мужчина ведет меня из комнаты к лифту.
Когда мы заходим в лифт, он нажимает на кнопку нижнего этажа, достает телефон из нагрудного кармана пиджака и говорит:
— Она у меня. Мы едем вниз.
Я в замешательстве хмурю брови, не понимая, к кому он обращается.
— Ты в порядке? — он переводит взгляд на меня, деликатно наклоняет мою голову, блуждая глазами по мраморным синякам на моем лице.
Кивнув, я сдерживаю слезы от первого добродушного обращения, проявленного в мою сторону впервые за неделю.
— Да.
Раздается звон лифта, и он снова кладет руку мне на поясницу, когда двери начинают открываться.
Когда я выхожу в холл, мое сердце замирает, и я не могу дышать.
Я сплю?
— Сэмюэль! — выкрикиваю его имя сквозь слезы, текущие по лицу, и бегу к нему через холл. Я бросаюсь на него с объятиями, и он издает болезненный стон, с трудом удерживаясь на ногах.
— Осторожнее, любимая, — морщится Сэмюэль.
— Как? — мои руки хаотично блуждают по его груди и касаются его лица, в попытке убедить себя, что он реален. — Я... я видела... как ты умер.
— Я же говорил тебе, любимая… — он обхватывает мое лицо руками, — …я никогда не отпущу тебя. Сам Сатана не смог бы оторвать меня от тебя.
— Это всё действительно, очень, блядь, мило и тому подобное, — прерывает нас темноволосый мужчина, — но не могли бы вы заняться этим в другом месте?
Три дня спустя
Забавно, что «предсмертный» опыт, действительно может прояснить ситуацию.
И не только для человека, который чуть не погиб.
Подумав, что я умер, и оплакивая меня несколько дней, а потом обнаружив, что я жив, Кора поняла, что я ей слишком дорог, чтобы добровольно уйти от меня.
Не то чтоб я бы ей позволил.
То, что я делал до встречи с ней, те мои темные желания, с которыми я всё еще борюсь, никуда не делись. Они никогда не исчезнут, но она готова найти способ помочь мне справиться с ними.
Я могу стать лучше для нее.
Я хочу быть хорошим для нее.
Но сначала мне кое-что нужно сделать.
Стараясь вести себя тихо и не разбудить Кору, встаю с кровати. С пуфика у изножья кровати, я хватаю треники и футболку, надеваю их в темноте и отправляюсь вниз. К тому времени как я добираюсь до входной двери, Эдмунд уже ждет меня перед домом.