Выскользнув через парадную дверь, я сажусь в машину Эдмунда, и мы едем по дороге в сторону «Заповедников». Целый комплекс мини-особняков, скрывающих все наши маленькие грязные секреты.
Он поворачивает направо, и мы проезжаем через строительные ворота на участок, который всё еще находится в стадии застройки. Мерседес G-class Уильяма припаркован у импровизированного бордюра, и Эдмунд подъезжает к нему сзади. Припарковавшись, Уилл открывает багажник, чтобы показать мой подарок.
Ну, мой подарок Коре.
Адам Роджерс.
Судя по выражению его лица, Уилл уже провел с ним немало времени. Для такого массивного силовика, каким он является, он плачет, как сучка, когда Уилл вытаскивает его с заднего сиденья внедорожника и толкает в сторону пустой стройплощадки.
Я следую за ними, моя походка всё еще немного тормозит из-за боли в боку, поэтому они достигают каркаса для фундамента раньше меня.
Догнав их, я снимаю повязку с лица Адама и с удовольствием наблюдаю, как расширяются его глаза, когда он видит стоящего перед ним призрака.
— Вижу, ты помнишь меня, — не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу. — Помнишь, что я сказал тебе в последний раз, когда мы виделись?
Он качает головой, а я протягиваю руку Уиллу. Раскрыв нож, который он вытащил ранее из кармана Адама, он кладет его мне на ладонь.
— Я же говорил тебе, — вонзаю лезвие ему в живот, — я убью тебя нахуй за то, что ты к ней прикоснулся.
Вытащив нож, я снова и снова вонзаю его в плоть. В живот. Грудь. Шею. Бедро. Снова и снова. Не останавливаясь, пока я едва могу поднять руку. Его мертвое, безжизненное тело «стоит» только потому, что Уильям и Эдмунд поддерживают его для меня.
Моя рука вся в его крови, багровые брызги покрывают ее и некогда белоснежную рубашку. Закрыв рубиново-красный нож, я кладу его в карман, пока Уилл и Эдмунд сбрасывают Адама в яму позади него.
— Я сам его закатаю, — Уильям кивает нам. — Верни его домой, пока Кора не поняла, что его нет.
Поездка ко мне домой в машине Эдмунда проходит в гробовом молчании.
Слова и не нужны.
Я бы сделал то же самое для него.
Гранта.
Уилла, Лиз…
Без вопросов, вообще. Если кто-то осмелится взять что-то, принадлежащее одному из них.
Тихо пробираясь по дому, с той же бесшумностью, с которой уходил, я надеюсь принять душ и вернуться в постель, не разбудив Кору. Утром я займусь утилизацией улик.
— Куда ты ходил? — ее голос мягкий и обеспокоенный, когда я переступаю порог нашей комнаты.
Ее испуганный вздох наполняют пространство, когда на меня падает яркий утренний свет и освещает во всей красе.
— Сэм... — мой голос дрожит при виде его. Его руки в крови. Рубашка в кровавых брызгах. Даже лицо покрыто багровыми веснушками.
Он весь, блядь, в крови.
— Где... ты был? — спрашиваю я, хоть и боюсь услышать ответ.
— Это не то, что ты думаешь, любимая, — он качает головой, и стягивает с себя окровавленную рубашку. — Я сделал это для тебя.
— Для меня? — мой голос повышается, когда он идет в ванную, как будто только что вернулся с пробежки. — Что ты, блядь, натворил?
Потянувшись рукой в карман, он бросает что-то на кровать и исчезает в ванной. Пока он включает воду, я не решаюсь дотянуться до того, что лежит на краю кровати.
Глубоко вздохнув, я наклоняюсь и беру в руки прохладный металл. Как только я прикасаюсь к нему, я сразу узнаю, что это такое.
Нож Адама.