Джет склонил голову.
— Все лучше, чем ничего.
Утреннее солнце светило ярко, но в воздухе ощущался морозец. Сейчас происходила смена времен года, и зима ещё не успела уступить место весне. Аот активировал находившееся в одной из его татуировок заклинание, и его омыла теплая волна. Затем, подчиняясь неосознанной привычке, он обвел взглядом небосклон, выискивая признаки перемены погоды.
— Думаю, снега в этом году уже не будет, — произнес Джет. Аот хмыкнул. — Гляжу, ты в хорошем настроении.
— Посланные зулькирами убийцы прикончили Куамару, чтобы добраться до меня.
— Досадно.
— Не то слово. А затем вдруг объявились два моих старых друга — как раз вовремя, чтобы спасти мою шкуру. Оказалось, они хотели попросить меня о помощи, но я им отказал.
Взмахнув темными крыльями, Джет поднялся выше.
— Ничего удивительного. Мне ты всегда отказываешь.
— Потому что ты все время хочешь жрать лошадей, которые нам не принадлежат. Но Барерис и Зеркало… — слова застряли у Аота в горле, когда на востоке появилась смерть.
Он тут же подумал о потоках голубого пламени, которые омывали мир во время Магической Чумы, но это было нечто иное, гораздо худшее. Эта сила была невидима, но, судя по масштабам вызываемых ею разрушений, она охватывала землю, насколько хватало глаз. И там, где она проходила, не оставалось ничего, кроме пыли.
Коричневые, покрытые снегом вершины Таннатских гор обрушились. Бесчисленные деревья Юрвудских лесов согнулись под мощными порывами ветра, сдиравшего с веток листву, и исчезли. На севере ширящаяся область уничтожения начала поглощать море Длург. Оставшаяся часть его вод вздыбилась и высокой волной устремилась навстречу расширяющемуся очагу разрушения, словно жаждая встретить свой конец.
Но, как ни странно, все эти катастрофы происходили совершенно беззвучно. Порывы бушующего ветра не швыряли Джета по всему небу, и Аот не задыхался от клубов поднявшейся пыли. Потому что, как он понял, все это происходило не по-настоящему. Ещё нет.
— В чем дело? — спросил Джет.
— Сам взгляни, — воспользовавшись их психической связью, Аот предоставил своему питомцу возможность взглянуть на мир его глазами.
Как раз вовремя, чтобы узреть гибель Велталара. Обветшавшие трущобы старого города, широкие проспекты и высокие башни нового и сложенный из зеленого камня дворец Симбул — все разваливалось на части, вызывая в окружающем мире не больше изменений, чем уничтожение леса или гор.
С востока обрушилась вторая разрушительная волна, ещё глубже вгрызаясь в землю, уже пострадавшую от опустошительного воздействия первой. Аот подумал о кругах, которые расходятся от брошенного в лужу камня, и внезапно видение оборвалось так же резко, как и началось.
— Ветер и небо! — воскликнул Джет. В первый раз в жизни Аот услышал в голосе своего фамильяра шок. — Это что было?
— Призыв к оружию, — ответил Аот. — Да проклянут его глубины Ада!
Некоторые участники совета симбархов были людьми, другие же — худощавыми эльфами с заостренными ушами, яркими зелеными глазами и безвозрастными лицами, а прочие — помесью тех и других. Все они были горделивыми аристократами и умелыми магами, но, несмотря на это, с настороженностью смотрели на двоих стоявших перед ними представителей нежити. Они пытались скрыть свои эмоции, но все барды прекрасно умели ощущать настрой аудитории.
Одна из эльфиек, чьи длинные блестящие черные волосы были распущены, а кожа имела практически такой же бледный цвет, как и у самого Барериса, смерила Аота холодным взглядом.
— Капитан, когда вы просили нас о встрече, то не упомянули о том, что собираетесь заявиться сюда в столь… неподобающей компании.
— Я знаю, леди Сериадне, — ответил Аот. — Знаю и то, что в Агларонде нежить недолюбливают. По правде говоря, меня и самого жизнь приучила не доверять большинству из них. Но Барерис Анскульд и Зеркало являются моими старыми товарищами. Я готов за них поручиться, и вам стоит их выслушать. Они здесь, чтобы предупредить нас о чудовищной угрозе.
— Хорошо, — произнес человек с аккуратно подстриженной козлиной бородкой, дублет которого украшали вышитые бисером магические символы, складывающиеся в неясный узор. — Пусть они говорят.
Глядя на симбархов, сидящих на двухъярусном возвышении из блестящего дуба, Барерис поведал им свою историю со всем красноречием, на которое был способен, но на их лицах все равно отражался скептицизм. Он почувствовал отчаянное желание воспользоваться магией, чтобы переубедить своих слушателей, но подобный поступок мог привести лишь к катастрофе. Не может быть, чтобы пятнадцать человек с сильной волей, искушенные в магическом искусстве, все до одного подпадут под действие его чар. Те же, чьи головы останутся ясными, скорее всего, сразу же раскусят его замысел.