— Мне больше интересно, зачем мы здесь собрались, — произнесла Джесри Колдкрик, чей волшебный посох из черного дерева был прислонен к её стулу. Вырезанные по всей его длине золотые руны гармонировали с её золотистой кожей, янтарными глазами и беспорядочной копной светлых кудрей. — Я думала, симбархи хорошо к нам относятся.
Аот вздохнул.
— Так и было, пока я не дал им причину усомниться в своей благонадежности.
Гаэдинн вскинул аккуратно выщипанные брови.
— И каким же образом это произошло?
При поддержке Барериса Аот поведал им всю историю целиком. Его соратники-наемники, разумеется, поразились его рассказу, но к его облегчению, не стали ставить его слова под сомнения. Он полагал, причина была в том, что они знали его гораздо лучше симбархов.
— С одной стороны, — завершил он свою речь, — полагаю, мне повезло. Нашим нанимателям моя история показалась столь невероятной, что они пришли в замешательство. Иначе они бы сразу распорядились взять меня под стражу.
— Потому что, — произнесла Джесри, — они считают, что ты собираешься нарушить контракт.
Аот кивнул.
— И они не ошибаются.
Кхорин нахмурился.
— Ты говорил мне, что никогда не нарушаешь своего слова. Именно это и отличает нас от всякого отребья. И это главная причина, почему я присоединился к Братству Грифона.
Гаэдинн ухмыльнулся.
— А я-то полагал, что ты сделал это, чтобы не торчать дома с этой своей… женушкой.
Джесри смерила их раздраженным взглядом.
— Мне это тоже не по душе, — ответил Аот дварфу, — но иного выбора я не вижу.
— Потому что эти двое мертвецов утверждают, что ещё один мертвец собирается уничтожить весь мир. Или, по крайней мере, нашу его часть.
— Я могу понять ваше недоверие. Вы слишком молоды и не застали Магическую Чуму. Но те из нас, кто был ей свидетелями, знают, что порой ткань реальности бывает хрупкой, словно яичная скорлупа. И, повторюсь, я увидел эту катастрофу. За все годы, которые мы провели вместе, мои видения нас хоть раз подводили?
— Не припомню такого, — произнес Гаэдинн. — Итак, учитывая, что жители Агларонда отказались прислушиваться к твоему предупреждению, самое разумное для нас, как я понимаю, — это двинуться на юг со всей возможной скоростью, какую смогут развить наши питомцы. Но что-то подсказывает мне, что ты задумал нечто иное.
— Ты прав, — ответил ему Аот. — С помощью симбархов или нет, кто-то все же должен попытаться остановить Сзасса Тэма.
— Возможно, — произнес щеголеватый лучник. — Но, даже если и так, я сражаюсь за деньги, а не за идеи.
— А за свою жизнь ты будешь сражаться? — спросила Джесри. — Потому что ставки именно таковы. Мне тоже трудно уложить все это в голове, но дела обстоят именно так.
— Как бы то ни было, — произнес Аот, — я сделаю все, что смогу, чтобы за наши труды мы не остались с пустыми руками. И все же, если кто-то из вас решит покинуть Братство, я не затаю на него зла. С Сзассом Тэмом и в прошлом-то было нелегко сражаться, а, учитывая, что у него было целое столетие на то, чтобы укрепить свою власть над Тэем, сейчас эта задача окажется ещё сложнее.
Некоторое время его люди сидели и обдумывали его слова. Затем Кхорин заговорил:
— Не могу утверждать, что целиком и полностью разобрался во всем этом безумии и рад буду отказаться от хорошей, выгодной и победоносной кампании, чтобы рискнуть шкурой в самой ужасной адской дыре на всем Фаэруне. Но ты всегда был хорошим лидером, капитан. Я и все, кто находится под моим командованием, в твоем распоряжении.
— Как и я, — произнесла Джесри, и один за другим все остальные офицеры также выразили свое согласие. Даже Гаэдинн, хоть он и высказался последним. Аот сглотнул ком в горле и вознес молчаливую молитву Коссуту, чтобы не отправить их на верную смерть.
— Итак, что же нам делать? — спросил Гаэдинн.
— Во-первых, — произнес Аот, — надо бы убраться отсюда, пока симбархи не отдали приказ о моем и вашем аресте…
Именно этот план они сейчас и воплощали в жизнь.
Весь день и всю ночь наемники потратили на подготовку к предстоящему отбытию, стараясь скрыть свои действия от посторонних. Следующим этапом их плана было, не поднимая тревоги, объединиться с теми отрядами, которые находились за чертой города.
— Извини, — внезапно произнес Барерис.
— За что? — спросил Аот.
— Я больше не знаю, каково это — являться твоим другом. Эта часть меня угасла после смерти.
Аот вздохнул.
— Она начала угасать задолго до неё, в тот день, когда ты узнал, что Ксингакс превратил Таммит в вампира. Может, твое нынешнее состояние и изменило тебя, но это лишь завершило уже идущий процесс, и это я должен перед тобой извиняться. Хоть я и пытался помочь тебе преодолеть горе и начать жизнь с чистого листа, мне никогда не удавалось найти нужных слов.