— Все прошло неплохо, — произнес Аот. — Но, когда мы спорили о том, что предпринять, я был изрядно удивлен, что ты по большей части предоставил вести беседу мне. В конце–концов, красноречие — твоя сильная сторона.
— Учитывая, что все они в итоге согласились, — ответил Барерис, — твоего красноречия оказалось вполне достаточно. Кроме того, я не мог одновременно говорить и напевать.
Остановившись, Аот огляделся вокруг.
— Я не слышал никакого пения.
— Потому что я делал это очень тихо, — черные глаза Барериса внезапно распахнулись шире. — Клянусь, моей целью был не ты!
— Верю. Я тебе доверяю, и, в любом случае, мои чувства не изменились. Ещё до начала совета я намеревался продолжать эту войну. Но я все равно потрясен, ведь эти четверо — зулкиры, и, более того, Лазорил является экспертом в зачаровании, а Лаллара — в защитной магии.
— Знаю, это было рискованно. И все же я надеялся, что смогу незаметно подтолкнуть их в нужном направлении.
Аот сделал глубокий вдох.
— Что ж, не буду спорить, это сработало. Или притворяться, что меня охватывает ярость при мысли о том, что ими манипулировали столь же беззастенчиво, как они привыкли манипулировать всеми остальными.
— Хорошо. Я бы не хотел, чтобы наши дороги разошлись, пока мы в ссоре.
— Когда вы с Зеркалом отделитесь от армии?
— Как только она выступит в путь.
— Тот грифон, на котором ты летал, вроде бы не пострадал в бою.
— Благодарю, но я в нем не нуждаюсь. С этого момента любому, кто заметит наездника на грифоне, сразу же в голову придет мысль об Аоте Фезиме и его наемниках. Лучше подберу себе какую–нибудь из тех тварей, что наши противники держали здесь, в Кольце, — по бледному лицу барда промелькнула улыбка. — Было… приятно в последний раз полетать на грифоне.
— Когда мы уничтожим Сзасса Тэма, сможешь летать на них, сколько влезет.
— Думаю, мне пора навестить конюшни, — развернувшись, Барерис принялся спускаться по лестнице.
Справа от себя Маларк ощущал чье–то враждебное присутствие. Используя ментальные навыки, которым он научился в бытность монахом Долгой Смерти, он игнорировал угрозу и продолжал сосредоточенно вглядываться в лежащий впереди отрезок тоннеля. Его добыча, скорее всего, появится именно там.
Наблюдатель, как многие поколения Красных Волшебников и их слуг звали его невидимого и нежеланного спутника, обитал в секциях катакомб, чьи стены были украшены выцветшими картинами, с которых, казалось, исчезли все изображенные на них люди и животные — тронные комнаты без правителей и придворных, свадебные пиры, на которых не было ни невесты, ни жениха, ни гостей, ни музыкантов, и леса, где не обитали ни птицы, ни белки. На самом деле этот призрак не причинял никакого вреда тем смертным, которые осмеливались вторгнуться в его владения. И все же его давящий, исполненный ненависти взор действовал на нервы большинству людей, так что эта часть подземелий оставалась заброшенной.
Впрочем, Маларку не было до этого особого дела. Его куда больше занимали мысли о его магическом близнеце.
Узнав о его гибели, он почувствовал нечто вроде зависти. Он столетиями искал смерти, но все было напрасно. А его двойник прожил всего несколько дней, прежде чем величайшая из всех сил сочла нужным прервать его существование. И, учитывая абсолютную идентичность обоих Маларков, было непросто найти в этом справедливость.
Но, учитывая, к чему он стремился, это его не слишком расстроило — если только уничтожение его копии не означало, что созданный Сзассом Тэмом уникальный инструмент находится под угрозой. На данный момент Кольца продолжали функционировать, и он был уверен, что почувствовал, если бы что–то пошло не так. Но были ли они в безопасности? Несмотря на уроки регента, Маларк не являлся мастером прорицания, а результаты, полученные в попытках узнать о ситуации больше при помощи магии, оказались весьма сомнительными. И, к сожалению, пока он прятался в подземельях, у него не было возможности раздобыть информацию иным способом.
Маларк сделал вдох, пытаясь выпустить эти мысли из головы так же, как воздух из легких. Воин способен вести лишь один бой за раз. Время для прочих забот придет тогда, когда эта битва окажется выиграна.
Благодаря своей повязке он издалека заметил движение. Смутные силуэты стремительно промчались слева направо по коридору, пересекавшему тот, за которым он наблюдал.
После их исчезновения Маларк промедлил ещё один миг, а затем, стараясь не издавать ни звука, встал и бегом устремился сквозь лабиринт подземелий. Наблюдатель последовал за ним. Без сомнения, Сзасс Тэм и его рыцари–вампиры ощущали на себе его давящий взор так же отчетливо, как и он, ведь ненависти этого существа хватало на всех.
Приблизившись к развилке, Маларк притормозил и прислушался, но не услышал ни звука. Впрочем, это неудивительно — нежить, особенно на охоте, также умела двигаться, не издавая шума.
Если бы он был поставлен перед необходимостью зачитывать заклинание, ему бы оказалось непросто сделать так, чтобы его финальное слово прозвучало одновременно с появлением преследователей, но ему хватило предусмотрительности заранее заключить требуемую магию в кольцо. Когда охотники, шедшие по оставленному им следу, появились в его поле зрения, он вскинул руку и выдохнул ключевое слово. С неграненого рубина, вставленного в золотую оправу, сорвалась искра и устремилась к Сзассу Тэму и его охранникам.
Достигнув них, она с грохотом взорвалась. Маларк прекрасно понимал, что огонь не причинит особого вреда его бывшему господину. Лич был слишком могущественен и находился под защитой множества заклинаний. Но, если повезет, вампиры от него пострадают.
Так и произошло. Но спустя миг Маларк осознал, что в желтом пламени корчатся лишь две бронированные фигуры.
Значит, не только он способен на уловки. Сзасс Тэм и двое рыцарей держались вместе, чтобы привлечь его внимание, пока последний воин, отделившись от них, намеревался застать его врасплох.
Маларк развернулся и увидел, что вампир стоит прямо у него за спиной. Ранее находившийся в виде облака тумана, он едва успел принять человеческий облик, но в руках уже сжимал меч. Он сделал горизонтальный выпад, стремясь вонзить клинок в тело Маларка.
Тот отпрыгнул назад, избегая удара, и тут же атаковал сам, взмахнув дубинкой, приглушенно светившейся от разрушительной силы. Отступив, телохранитель парировал.
Как Маларк и ожидал от воина, который пользовался очевидным доверием Сзасса Тэма, его противник прекрасно владел оружием. Не настолько хорошо, чтобы его нельзя было победить, но проблема состояла в том, что он не мог позволить себе тянуть время, выжидая, пока его враг откроется. Если ему повезло, то магический взрыв слегка встряхнул архимага, но вскоре он оправится и продолжит свой путь. И, если его сюзерен прибудет сюда, пока Маларк ещё будет занят схваткой с вампиром, то, без сомнений, прикончит его на месте.
Маларк прошептал первые слова заклинания и дубинкой очертил в воздухе звездообразную фигуру. Оскалившись, вампир бросился вперед и сделал выпад, целясь ему в голову. Как и любой опытный воин, он действовал рефлекторно — если волшебник, с которым ты сражаешься, начинает творить магию, ударь его прежде, чем он успеет закончить. Прерви его заклинание.
Маларк сделал шаг вперед, и клинок пролетел за его спиной, не причинив никакого вреда. Помня, что не должен кричать — Сзасс Тэм вполне мог узнать его боевой клич — он собрался с силами, напряг пальцы руки, на которой была надета когтистая перчатка из кожи демона, и вонзил их в грудь вампира, пробив нагрудник и ломая ребра. Схватив хладное, небьющееся сердце, он вырвал его. Рыцарь упал.
Выронив сердце, Маларк бегом устремился обратно тем же путем, каким и пришел. Руку с надетым на неё рубиновым кольцом он держал за спиной. С самоцвета срывались искры, и каждая из них расцветала взрывом яркого потрескивающего пламени. Потоки огня, распространившиеся от стены до стены, могли слегка замедлить Сзасса Тэма. Также они помогали ему скрыть от лича свою внешность более надежно, чем любое иллюзорное обличье или заклинание невидимости.