— Ага.
— Но как?
— Очень просто, — Бошам направил штык на светящееся недоверием лицо и с хрустом ткнул острием в правый глаз рядового.
Гэмбл испустил крик — не воинственный клич, а протяжный пронзительный вопль боли и ужаса.
«Как поросенок под ножом мясника», — подумал Бошам.
Гэмбл рухнул, зажимая глаз окровавленными пальцами, и перекатился на бок. Бошам перевернул его обратно и заколол в сердце.
В воцарившейся тишине Бошам поднял голову. Поле битвы снова утонуло в молчании. Ни единого дуновения ветерка. Люди по обе стороны баррикад опустили оружие и уставились на него с выражением чистейшего неверия на лицах. Как будто бог — или какое-нибудь божественное создание — взял и все прекратил.
Теперь Бошам стоял один в опустевшем пространстве. Он устремил взгляд через вал южан на козлы, отгораживающие поле военных действий от парковки, забитой рядами сверкающих на солнце легковушек, автофургонов и мотоциклов. Все зрители — и мужчины, и женщины, и дети — таращились на него. Некоторые, отвернувшись, закрывали своим чадам глаза. По радио передавали что-то пронзительное. Бошам очень отчетливо расслышал женский голос:
— Это ведь настоящая кровь?
— Дэйв?
Еще один человек в форме конфедерата и шляпе с широкими опущенными полями подбежал к нему. Вещевой мешок хлопал его по бедру. Когда он увидел окровавленный труп Гэмбла у ног Бошама, то замер, побледнел и еле-еле выговорил:
— Дэйв… Господи… Парень… что ты наделал?
Бошам огляделся, снова улыбнулся и пристроил штык под подбородок.
— Война — это Ад[4], — сказал он и дернул штык кверху
Глава 2
Сэму Винчестеру снился сон.
Ему снилось, что он стоит перед панорамным окном в роскошном номере «Белладжио», а внизу яркие огни Вегаса разбросаны, как пригоршня дешевой бижутерии. За его спиной ровный голос с плоского экрана плазменного телевизора вещал о правилах блэкджека[5]: по этому каналу обучающие передачи шли круглые сутки семь дней в неделю.
Сэм не слушал. Во сне он как-то понимал, что пришел сюда играть и выиграл — выиграл по-крупному. Обернувшись, он увидел фишки и купюры, грудой наваленные на разворошенной постели рядом с пустой бутылкой из-под шампанского, которая покоилась в металлическом ведерке, наполненном полурастаявшим льдом. Медовый голос из телевизора тек монотонной скороговоркой уличного фокусника:
— Если игрок решает идти ва-банк, ему всегда следует вначале посмотреть на карту крупье, а затем на его собственную.
Голос изменился, немного оживившись:
— А что ты, Сэм? Ты знаешь, какая карта у крупье?
Сэм перевел взгляд на экран и узнал на нем лицо, знакомое из других снов и кошмаров, преследующих его каждую ночь — лицо Люцифера.
— Сэм?
— Уходи, — сказал Сэм. — Оставь меня в покое.
Его голос прозвучал напряженно, шею горячо сжимало, сдавливая голосовые связки.
— Боюсь, не могу, — отозвался Люцифер. — Не сейчас. Никогда.
Сэм попытался сказать еще что-то, но обнаружил, что не может ни говорить, ни дышать.
— Посмотри на себя, — Люцифер возник рядом. — Хорошенько посмотри на себя в зеркало и скажи, что ты видишь.
Посмотреть на себя? Это было нетрудно: недостатком зеркал номер не страдал.
Сэм развернулся к ближайшему зеркалу, вцепившись взглядом в то, что пережимало горло, но разглядел лишь слегка продавленную кожу на шее.
Люцифер рассмеялся:
— Большую часть этого ты не вспомнишь, когда проснешься, — сказал он почти сочувственно. — Но ты будешь знать, что я приду за тобой.
Сэм все еще не мог говорить. На шее кольцом проявлялись фиолетовые синяки и темнели, принимая форму невидимых пальцев.
Страх — нет, паника — пронзила его ледяным копьем. Хотелось орать.
Откуда-то он знал: стоит выдавить хотя бы один звук, и все кончится: синяки исчезнут, и снова получится дышать.
Но он не мог. По-прежнему не мог. И…
— Эй! Эй, Сэм! Слюни утри! — чья-то рука не очень-то ласково трясла его. — Алло! Подъем!
Сэм всхрапнул, отшатнулся и открыл глаза, отлепляясь от окна. Дин с любопытством взглянул на него с водительского сиденья:
— Вытри морду, чувак, а то твой рот выглядит так, как будто ты им вытворял что-то непристойное.
Сэм молча потянулся к зеркалу заднего вида и опустил его, одновременно подняв подбородок, чтобы разглядеть шею. Кожа была абсолютно нетронутой. Сэм выдохнул и откинулся на сиденье, чувствуя скорее усталость, чем облегчение.
Дин смотрел на него с совершенно непроницаемым выражением лица:
4
«Война — это Ад» — цитата восходит к речи американского политика, военного и писателя Уильяма Текумсе Шермана.
5
Блэкджек — одна из самых популярных карточных игр в казино по всему миру. В России ее часто называют «двадцать одно» или «очко».