Маленький двор был забит стульями, родителями и доброжелателями. Пространство окружали цветущие розовые деревья, а небо было светло-голубым.
В этой пастельной гамме появился всплеск тьмы.
Семья Де Санктис заполнила двор, люди Рена рассредоточились, чтобы проверить безопасность территории. Все в черном, они не совсем вписывались в обстановку. Ренато повел группу по центральному проходу, Элио за его плечом, Джада с другой стороны, Кармелла и Люси следовали за ними. Что-то сжало мне горло при виде всех этих людей, которые стали для меня родными, явившихся сюда, чтобы поддержать меня.
Ренато искал меня взглядом, притягивая взгляды остальной аудитории, пока шел сквозь толпу, словно король, навещающий своих подданых. Люди расступались перед ним естественным образом. Он выглядел смертельно опасным и слишком красивым, чтобы это было законно. Его глаза встретились с моими, и легкое напряжение на его лице исчезло. Он улыбнулся мне, склонив голову в кивке.
Хорошая девочка, моя маленькая медсестра. Ты так хорошо справилась. Я все еще слышала слова, которые он прошептал мне на ухо на прошлой неделе, когда я сказала ему, что беременна, прямо во время секса.
Итальянцы сели, выглядя как крутые школьные бунтари, на которых хотели быть похожими все остальные. Заиграла музыка, и церемония началась.
Когда назвали мое имя, я взяла свой диплом, и воздух наполнился громким свистом. Вся моя разношерстная семья стояла и хлопала так громко, что это должно было вызвать смущение. Зачинщицей, конечно же, была Джада. Даже мужчины Де Санктис, многих из которых я теперь знала по именам, обработав их различные порезы и раны, громко аплодировали в стороне.
Я не покраснела и не бросилась прочь. Я заслужила это.
Я подняла свой диплом в торжествующем жесте, а затем не спеша, черт возьми, покинула сцену.
14 МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
ЭПИЛОГ
Ренато
Я вошел в спальню и услышал, как Шарлотта вздыхает из ванной комнаты. Я был в командировке в Лас-Вегасе, и каждая ночь, проведенная вдали от жены и дочерей-близнецов, была пыткой. Теперь, когда у меня появилась своя семья, я по-новому оценивал боль. Не быть на расстоянии вытянутой руки от моих девочек ощущалось как новая и опасно эффективная техника пыток.
Моих девочек.
Близнецам исполнилось девять месяцев, и Шарлотта оказалась именно такой матерью, какой я ее себе представлял. Если уж на то пошло, она стала более бесстрашной, более преданной. Женщиной, уверенной в своих силах.
Такой, блядь, возбуждающей.
Дверь в ванную была приоткрыта. Я наблюдал, как моя жена расхаживает взад-вперед по мраморной плитке. На ней было только нижнее белье, ее прекрасное тело свидетельствовало о том, как сильно изменилась наша жизнь. Ее живот стал мягче, на бедрах появились растяжки, а грудь… У меня не было слов, чтобы объяснить свою одержимость ее сиськами с тех пор, как она забеременела. На ее теле были следы моего владения. Доказательство того, что мы навсегда связаны друг с другом, и она никогда не была более красивой.
Однако прямо сейчас она ругалась, как матрос, и смотрела на себя в зеркало над раковиной.
Я знал, что она одна, потому что уже заглянул к девочкам. Они спали в детской, а Кармелла, счастливая, вязала в углу. Экономка десятилетиями ждала, когда в доме снова появятся дети. Она была по-настоящему довольна.
Шарлотта выпрямилась, и я, наконец, увидел ее грудь. Бюстгальтер для кормления был расстегнут с обеих сторон, и ее идеальные, большие груди были набухшими и переполненными. От этого зрелища в члене запульсировало желание. Я понятия не имел, почему бюстгальтеры для кормления обычно не считаются эротическим предметом, учитывая, насколько сильно меня возбуждал вид моей жены в одном из них. Возможно, остроты добавлял и тот факт, что ее тело кормило моих детей. Это было примитивно, и, без сомнения, чертовски сексуально.
— Ну же, Чарли. Ты можешь это сделать. - сказала Шарлотта своему отражению, не подозревая, что у ее маленькой ободряющей речи есть свидетель.
Я по-прежнему любил наблюдать за своей женой, пока она была в неведении. Спала или кормила близняшек, издалека поджидая её.
Я уже собирался заговорить и дать ей понять, что у нее есть аудитория, когда она наклонилась над раковиной и схватилась за грудь. Мои слова застряли в горле, поскольку его сжало сильное желание. Она склонилась над раковиной и массировала тяжелые округлости, щипая соски.