— Хэймар — еврейка? И читает курс по Новому Завету?
— Вот-вот! — тараторила Карлота. — Ее удочерили и покрестили в католичество. Она не знает, кто ее настоящие родители, а ее муж — французский канадец, и у него тоже были все шансы иметь в Луизиане каджунскую[19] родню.
— Вот не повезло так не повезло…
— А сейчас я тебя добью окончательно. — Карлота упала в кресло и выдохнула: — Муж Бриттани Хэймар очень сильно винил себя в том, что поспособствовал смерти собственного сына, и в конце концов покончил с собой.
Чарли так сильно хлопнул себя по лбу, что даже сбил с головы кепку:
— Черт, это настолько плохо, что так даже и не бывает! Она, наверное, до сих пор ходит к психотерапевту.
— Пола сказала, что после смерти мужа Хэймар как-то совершенно растерялась. Трагедия произошла во время учебного года, и Пола не видела ее до следующей осени, а когда снова встретила в университете, то поняла, что это уже абсолютно другой человек. Раньше профессор была очень верующей и горячо молилась за сына — особенно когда стало ясно, что мальчик не выживет, — а к преподаванию она вернулась с уже готовой концепцией новой книги. Пола искала для нее исследовательский материал по религиозным философским течениям, которые, по ее словам, иначе как еретическими не назовешь. Поле кажется, что Хэймар пишет «Подложного Иисуса» в отместку религии, не принесшей ей утешения. Профессор мучается мыслью, как же любящий всех Господь оставил ее молитвы без ответа и послал невинному ребенку такую ужасную смерть.
— Кто бы стал ее за это винить…
Чарли нагнулся и подобрал с пола кепку.
— Она зациклилась на этом и стала подвергать сомнению буквально все, что касается христианства, а потом логичным образом обратилась к гностицизму. Тогда-то Хэймар и решила, что Христос был пророком, посланным Господом на землю в качестве учителя и советчика. Его миссией было помочь людям обрести сокровенные знания. Профессор считает, что Иисуса следует рассматривать как две независимые сущности. Духовная составляющая влилась в физическую во время крещения Христа Иоанном. Пола говорила, что приходила в ужас от чудачеств новоявленной Бриттани Хэймар, и испытала огромное облегчение, когда профессор получила от университета разрешение взять творческий отпуск для работы над книгой — возможно, оплачиваемый.
— Интересно, кому она умудрилась так насолить, что довела дело до покушения? — удивился Чарли. — И какое отношение ко всему этому имеет наш отец Романо?
— Я спрашивала у Полы, приходилось ли ей знакомиться с его научными трудами. Она ответила, что даже фамилии такой не знает.
— Вот это номер! — Чарли снова подкатился к компьютеру и начал что-то быстро набирать на клавиатуре. — Пошлю-ка я сообщение отцу Романо. Кто знает, чем занимается эта профессор Хэймар. Может, она водит дружбу с экстремистами и через них вляпалась в какие-нибудь темные делишки.
— Пола рассказывала, что Хэймар начала посещать собрания всяческих сект. — Карлота указала на репродукцию Пуссена: — Она даже летала в Лондон на встречу общества Соньера; эти люди как-то связаны с тем местечком во Франции, где расположена могила на картине.
— Что-то меня начинает тревожить эта профессор Хэймар, — признался Чарли. — Интересно, что они оба сейчас поделывают в Вене?
— Отец Романо такой славный, — подхватила Карлота, — такой доверчивый. — Ее опять передернуло. — Надеюсь, ему не угрожает опасность!
— Чем больше я думаю об этом загадочном типе Феликсе, тем сильнее мне кажется, что он причастен и к смерти священников, и к покушению — в общем, везде замешан. Непонятно, зачем отцу Романо было с бухты-барахты лететь в Вену.
Чарли закончил набирать сообщение, откатился от стола и ткнул в монитор:
— Проверь-ка, все ли подробности я вспомнил. И сразу скажи, согласна ли ты с моим настоятельным советом ему вернуться в старые добрые Американские Штаты и держаться подальше от профессора Хэймар, пока все окончательно не прояснится.
Карлота бегло просмотрела послание на экране, подняла оба больших пальца и щелкнула «Отправить».
57
Провожая Романо в свой кабинет, отец Ганс Йозеф положил руку ему на плечо.
— Для меня было трагедией услышать о кончине отца Тэда. Он был мне добрым приятелем, а вам, я знаю, лучшим другом. Нам его будет очень не хватать.
Романо искоса поглядел на отца-ректора — у того с лица не сходило угрюмое выражение, но в глазах теплилось подлинное сочувствие. Буквально с порога отец Йозеф указал на телефон на своем рабочем столе:
— Вам звонит отец Кристофоро. Он должен о чем-то безотлагательно с вами переговорить.
Романо опустился в коричневое замшевое кресло рядом с антикварным письменным столом красного дерева и поднял трубку.
— Отец Романо, очень рад, что успел застать вас. Нам звонили из Интерпола. Вы уже встречались с тем священником?
Романо похолодел. Не хватало только, чтобы все узнали, как они с Бритт обнаружили тело. И кто может знать, что на уме у этого Кристофоро?
— Да. Мимоходом, в кафе. Его фамилия, кажется, Конрад, он секуляризированный священник. Отец Мюллер предупредил нас, что этот субъект помешан на заговорах. — Он поколебался, стоит ли сообщать Кристофоро об иезуитской теории Феликса, но в последний момент воздержался. — Но к смерти отца Метьюса он не имеет ни малейшего отношения. А что стало известно вам?
— Я как раз звоню, чтобы предостеречь вас насчет Бриттани Хэймар. Из Интерпола поступили сведения, что ее подозревают в причастности к убийству отцов Метьюса и Маттео.
— Не думаю, что она замешана в убийстве.
— Пусть это выясняют компетентные органы. В какой гостинице она остановилась?
— В отеле «Роял» неподалеку от Штефансдом. Сейчас она у отца Мюллера в кабинете — мы пытаемся переубедить ее, заставить пересмотреть некоторые положения новой книги «Подложный Иисус».
— Тем более попрошу вас соблюдать осторожность. Если она рассчитается в отеле и захочет уехать из Вены, сообщите мне, и я сразу же извещу Интерпол.
Романо повесил трубку и увидел, что Ганс Йозеф не сводит с него удрученного взгляда.
— Отец Кристофоро сообщил мне, что эту Хэймар подозревают в убийстве отцов Метьюса и Маттео. Вы давно с ней знакомы?
— Достаточно давно, чтобы понять: нет причин обвинять ее в причастности к этим преступлениям. Ее саму чуть не убили в тот день, когда умер отец Метьюс.
— Могут быть причины, о которых вы не знаете. К тому же я слышал, что она встречалась с обоими священниками накануне их гибели.
— Профессору Хэймар кажется, что ее преследуют за научные исследования. Она говорила мне, что ей порекомендовали этих святых отцов, что они будто бы могли поделиться сведениями о Христовой родословной.
— Что за вздор! И вы, и я знали отца Метьюса, как никто другой. Он бы и слушать не стал подобную бессмыслицу. А если эта Хэймар водит знакомство с Конрадом, то она ни чуть не благоразумнее его. Я твердо уверен, что отец Метьюс не одобрил бы такого неосмотрительного поведения с вашей стороны.
— Хорошо, я попытаюсь убедить Бритт вернуться в Нью-Йорк и встретиться с федералами.
— Думаю, это будет наилучший выход для всех. — Отец Йозеф прошел за свой письменный стол и уселся в кожаное кресло с высокой спинкой, украшенной блестящими латунными клепками. — А вам я предлагаю как можно скорее прервать с ней всякие отношения.
Выражение лица отца-ректора не оставляло повода для сомнений, что его предложение подразумевает гораздо большее.
58
Романо указал на кафе «Иниго», расположенное через площадь от иезуитского епископата.
— Вы не против поужинать пораньше? Я что-то проголодался. Самолетная пища, круассаны — все это не для меня.
Бритт сразу же посмотрела на часы и быстро окинула взглядом небольшую площадь. Вокруг было пустынно, исключение составляла престарелая пара в одинаковых соломенных шляпах с путеводителями в руках — оба задрали головы, рассматривая великолепный барочный фронтон Академии наук по соседству с церковью. В сквере неподалеку было припарковано несколько машин.