Они стояли под пологом, казалось, доверху напоённого недоверием и дышащего взаимными подозрениями леса. Они выжили и находились в относительной безопасности, но ни у кого из них не было ни малейшего желания обсуждать вчерашние события, не говоря уж о том, что за ними последовало. Сон будто бы утвердил и скрепил печатью тот факт, что между ними и вздымавшейся на юго-западном горизонте Плачущей Горой лежали теперь дали и расстояния. Вчера они, спасаясь, бежали; ныне же вновь путешествовали, пусть и пребывая по-прежнему в какой-то стылой обреченности.
— Отец сейчас почти наверняка в Даглиаш, — заявила Серва, — Он должен узнать о том, что здесь произошло.
— Будем прыгать? — спросил Сорвил, одновременно и встревоженный предстоящим магическим перемещением и взволнованный, ибо руку его уже обжигало трепетным предвкушением, готовностью и жаждой ощутить все изгибы её миниатюрной фигуры.
Она покачала головой.
— Пока нет. Мы слишком углубились в чащу.
— Она боится, что Гора её запятнала, — прохрипел Моэнгхус, сплёвывая сгустки крови. Если в его словах и была какая-то толика озлобленности, то Сорвилу её услышать не удалось.
— О чём это ты?
Имперский принц вздрогнул, будто его ткнули вилкой. В ярком свете восходящего солнца Моэнгхус выглядел ещё более раздавленным и сокрушенным. Он держал голову и лицо опущенными, словно бы собираясь блевать, но его льдистые голубые глаза, сверкавшие из-под бровей, взирали сквозь спутанные пряди длинных волос прямо на Сорвила.
— Напев Перемещения. Эти смыслы выворачивают Сущее наизнанку, не так ли, сестрёнка? Метагнозис…на самом пределе её возможностей. И если Гора её изменила, то она могла и потерять эти способности…
Свайальская гранд-дама не обратила на его слова ни малейшего внимания.
— Мы пойдём туда, — сказала она, указывая в сторону севера — прямо на высившуюся неподалёку верхушку какого-то лысого холма.
— Но мне почему-то кажется, — продолжал, как ни в чём ни бывало, Моэнгхус, — что ничегошеньки с ней не случилось…
Серва окинула его непроницаемым взором.
— Мы пока слишком глубоко в этой чаще.
И они двинулись вперед под огромными, лишенными листьев ветвями, что торчали в разные стороны, словно высеченные из пемзы бивни, а потом, расходясь и переплетаясь, превращались в увенчанные острыми шипами сучья, сквозь которые, изливая на землю дробящиеся тени, струился солнечный свет. Сорвил держался неподалёку от Сервы, в то время как Моэнгхус плёлся где-то позади. Никто не произносил ни слова. Морозный утренний воздух постепенно теплел, и боль в разогретых движением конечностях утихала.
— Ойрунас принес тебя к Висящим Цитаделям… — наконец проговорила она.
Сорвил убеждал себя не казаться тупицей.
— Ну да..
Он немногое помнил из того, что случилось после смерти Ойнарала в Священной Бездне.
— И как же человеческий юноша оказался в руках нелюдского Героя?
Сорвил пожал плечами:
— Да просто сын этого самого Героя взял юношу с собой в безумное путешествие, сквозь всю их свихнувшуюся Обитель и привёл его в Глубочайшую из Бездн, где, собственно, и обитал его отец.
— Ты имеешь в виду Ойнарала?
Его сердце дрогнуло, когда он понял, что ей известно о Последнем Сыне.
— Да.
Я видел, как шествует Вихрь…
— Ойнарал привел тебя к своему отцу…К эрратику. Но зачем?
— Чтобы его отец узнал о том, что Консульт ныне правит Иштеребинтом.
Теперь она взглянула прямо ему в лицо.
— Но зачем брать с собою тебя?
Он взмолился о том, чтобы Плевок Ятвер, который когда-то втёр в его щеки Порспариан, не подвёл его и сейчас, пусть он и стал отступником.
— П-полагаю, для того, чтобы я запомнил случившееся.
Она ему поверила— он сумел углядеть это в её голубых глазах, и эта убеждённость показалась ему самым восхитительным и чудесным из всего, что ему доводилось когда-либо видеть.
— И что произошло, когда вы нашли Ойрунаса?
Уверовавший король Сакарпа пробирался вперёд, одновременно и вглядываясь в замысловатые переплетения сухого, безжизненного подлеска и томясь отчаянием, в которое его повергало собственное, не менее замысловатое, положение.
— Ойнарал спровоцировал его…намеренно, как мне кажется, — он судорожно выдохнул, — и в припадке древней ярости, Ойрунас убил его…предал смерти собственного сына.
Его друга. Ойнарала, Рождённого Последним. Второго из братьев, что подарил ему этот Мир помимо Цоронги.
— А затем?