— А можно к тебе в гости? — умоляюще попросила Лариса, — не могу я здесь одна находиться. Тошнит прямо.
Думаю, что ее стоит держать при себе. Мне хотелось больше знать про влияние семени тьмы на людей.
— Да без проблем, — сказала я, — можешь даже на ночь остаться.
— Это что намек? — расхохоталась Лариса, — сейчас только вещи возьму.
Лариса вышла, а я смотрела, как крупный темный паук быстро обматывает окурок коконом черной паутины.
Глава чистильщика — Отсчет
Доехали мы быстро. Лариса хорошо ориентировалась в городе. Две маршрутки, с одинаково отвратительной музыкой и мы на месте. На нашей конечной остановке сидел лысый мальчик, встретивший меня на вокзале. Он просто сидел на скамейке и наблюдал за людьми. Взгляд оценивающе скользил по прохожим и выходящим из транспорта людьми. Их было немного и каждый удостаивался пристального внимания. Я сделала вид, что не заметила его, но он вскочил и подбежал к нам.
— Здравствуйте, тетя Есеня и ее подруга, — сказал он, протягивая руку.
Я пожала его руку, Лариса последовала моему примеру. Мальчик внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.
— Ты их не обманешь, — туманно изрек он, смотря ей прямо в глаза и побежал обратно к лавочке.
— Странный мальчик, — сказала внезапно побледневшая Лариса, — твой племянник?
— Можно и так сказать, — ответила я, — пошли, тут минут пять идти.
Лариса молчала вся дорогу. С самого приезда меня окружают странности, недомолвки, похоже, что и дети здесь не совсем обычные. И кто те, кого хочет обмануть Лариса?
— Кого ты хочешь обмануть? — не выдержав, спросила я.
Лариса резко побледнев, отшагнула в сторону. Симпатичное лицо сменилось маской ужаса и беспомощности. Уголки губ опустились и она ринулась ко мне, начиная на ходу рыдать. Прижавшись прямо посреди улицы, она неожиданно крепко обняла меня и затряслась, громко всхлипывая.
Я просто поглаживала ее плечо, давая время успокоиться. Редкие прохожие на мгновение приостанавливались рядом с нами, но не решаясь подойти, просачивались мимо.
Лариса наконец успокоилась и отстранившись, извлекла из портфеля большой цветастый платок, в который шумно высморкалась. Лариса была из того редкого типа девушек, который выглядят мило после слез. Слегка подрагивающие розовые губы, покрасневший кончик носы и влажные, подпухшие глаза.
— Присядем где-нибудь? — попросила она.
Я взяла ее за маленькую, прохладную ладошку и повела за собой. Лариса радостно улыбалась, довольная своим положением.
Мы свернули на боковую дорогу и вышли к недостроенной детской площадке. Вкопанные основы для горок и качелей проржавевшими ногами упирались в черную, жидкую грязь. Хорошо, хоть лавочки успели поставить. Я села прямо на мокрое дерево. Лариса последовала моему примеру и прижалась ко мне плечом.
— Я боюсь, — сказал она тихо, — они все время следят за мной.
— Кто такие они? — спросила я, чуть сильнее прижимаясь к ней.
— Ты мне не поверишь, — грустно сказала она, — еще никто не поверил.
— А ты попробуй, — произнесла я, — я видела много странных вещей.
Лариса замолчала, видимо собираясь с мыслями. Мимо нас прошла неряшливо одетая женщина, толкавшая розовую детскую коляску.
— Я тогда еще маленькой была, — сказала Лариса, — читать очень любила, вообще все, что могла найти. И однажды, недавно переехавший мальчик поделился со мной книжкой. Название дурацкое у нее было — Как играть одному. Это сейчас я понимаю, что ее написал какой-то сумасшедший, а тогда за вечер проглотила. Помню, там много странных игр было, но мне понравились прятки. Нужно было в полностью темной комнате, встать в угол идущий на север, попросить их поиграть с тобой и дочитать до ста.
Лариса напряглась и сжала ладони. Я ободряюще посмотрела на нее, показывая, что верю ее рассказу.
— И представляешь, кто-то начал считать вместе со мной, — произнесла она, нервно засмеявшись, — я тогда даже не испугалась толком, просто выбежала из комнаты. Книжку выбросила в окно потом. И самое странное, что мальчика я больше не видела. Но это еще мелочи, знаешь, что самое страшное?
Она достала телефон и что-то щелкнув, протянула мне. Я взяла его в руки и увидела целый альбом фотографий. На первой был тетрадный листок, на котором жирной, черной краской было выведена цифра пятьдесят четыре. Дальше цифры были нарисованы на обоях, стенах подъездов, потолке. Я вздрогнула, когда увидела восемьдесят один на подошве кроссовка. Цифра была словно аккуратно выплавлена.
— Это еще не все, — сказала Лариса, — мама заметила, когда волосы мне расчесывала.