Но каждый день на службе она корила себя за этот опрометчивый поступок, мечтала встретить хорошего парня и поскорее уйти в декрет. Оттого повышение мотивировала ее слабо, но отчего-то хотелось всецело довериться этому мужчине и рассказать самое сокровенное.
— У меня папа был капитаном полиции, — разрыдалась Лена, — я хотела быть как он. Но тут только кровь, кишки, все трахаются и берут взятки. Я не знаю, что мне делать, не надо мне вашего лейтенанта.
Сомов понимающе усмехнулся и привлек ее себе. Курицына пахла потом, хозяйственным мылом и старой одеждой.
— Не плачь, все будет хорошо. — прошептал ей на ухо Сомов. — ты молодец, что решилась следовать за своим отцом. Я знаю, что тебе трудно приходится, но помоги мне и я выбью тебе хорошее тихое местечко, подальше от этого говна.
— Правда, поможете мне? — всхлипнула Лена, — я все-все для вас сделаю.
Сомов стоял, ласково поглаживая волосы девушки и что-то ей шепча время от времени. Наконец он мягко отстранился и закурил.
— Ой, простите меня, простите, — словно очнувшись, запричитала Лена, — сама не понимаю, что на меня нашло.
Сомов только улыбнулся и благожелательно посмотрел на нее. Лена внезапно поняла, что он очень похож на ее отца, не внешностью, а скорее, какой-то неуловимой манерой ставить себя и разговаривать.
— Пройдемте, — сказал Сомов, протягивая ей согнутую в локте руку, — а заодно расскажи мне подробней, что происходит в городе.
Они прошли освещенную улицу и скрылись в бесчисленных темных громадах домов, в случайных окнах горел свет, еще больше подчеркивая темноту. Сомов замедлил шаг и сильно щурился, выбираю куда ступить.
— Не знаю, как насчет города, — начала собравшаяся с мыслями Лена, — расскажу то, что сама знаю. У меня многоэтажка по соседству, так там за неделю успели троих похоронить. А у одного мужчины, при вскрытии не оказалось печени, но самое странное, что никакого шва не нашли, списали на врожденную аномалию.
— А причина смерти какая? — уточнил Сомов и чертыхнулся, наступив в лужу.
— Точно не знаю, над делом не наше отделение работало, — сказал Лариса, — но говорили, что от разрыва сердца.
— Вот как бывает, — задумчиво сказал Сомов, — что дальше?
— Какой-то псих убивает собак и развешивает трупы на деревьях, — брезгливо сказал Лена, — правда не в городе, а в поселке поблизости.
— А как именно подвешивает? — просил Сомов, — расскажи подробнее.
— Нуу, когда мы приехали, то местные собак поснимали и похоронили, — сказала Курицына, прижавшись к мужчине, когда сверху раздалось громкое карканье, — мы предупредили, чтобы не трогали улики. Через неделю опять звонок, мы собираемся быстро и выезжаем. Меня даже вывернуло, когда впервые увидела. Он выбирает одиноко стоящие деревья. Собак подвешивает вверх ногами, закрепляя бельевой веревкой. Узлы мастерски вяжет, мы даже распутать не смогли, пришлось отрезать. Ветеринар сказал, что собакам хребет переломали, а умерли они уже позднее.
— Выходит, еще живыми подвешивает? — спросил Сомов.
— Ага, — кивнула Лена, — Парни которые снимали, говорили, что некоторые еще теплые. Но это все мелочи…
Курицына остановилась и оглянулась через плечо, будто опасаясь, что их подслушивают.
— Я случайно услышала, — тихо сказал она, — будто у нас людоедку задержали. Не знаю, правда или нет.
— Паршивый у вас городишко, — присвистнул Сомов, — а раньше такое было?
— Были странные случаи, но в последний месяц все совсем плохо стало, — сказала Лена и воскликнула, — мы на месте.
Бар «Роза» — гласили мерцающие красные буквы над большой железной дверью. Здание располагалось на нижнем этаже многоэтажки. Жильцам явно приходится несладко, но если бар не прикрыли, значит его прикрывает кто-то сверху.
Лена подошла к двери и с трудом приоткрыла ее. Сразу вырвалась вонь от сигарет и громкая, ритмичная музыка. Они прошли внутрь и останавливаясь перед внушительным детиной, вяло ковыряющемся в носу.
— В баре запрещены драки. — сказал он, оглядев их, — и девок наших не трогайте, а то быстро вылетите.
Они прошли по лестнице, обойдя потерянно сидящего на ступеньках мужчину. Помещение бара состояло из трех соединенных между собой квартир. Вместо дверей проделаны широкие арки, украшенные мигающими диодными лентами.
Внутри было темно, но луч стробоскопа вырывал дрыгающуюся толпу и снующих полураздетых официанток. В среднем проеме светилась стойка бара. Лестницу на второй этаж перекрывала железная решетка.