Но он лгал мне так легко, так долго, а я даже не подозревала об этом.
Я задавалась вопросом, делал ли он это просто потому, что ему так хотелось.
Просто потому, что так было веселее.
– Не хочу лгать, – сказала я резче, чем намеревалась. – Лжецы возглавляют два моих списка. – Я подняла один палец. – Первый – кем я никогда не хотела бы быть. – Затем подняла второй. – А второй – это список людей, которых я ни за что не хочу видеть в своей жизни.
– Хорошо, – ответил Зак, с любопытством наблюдая за мной и поднимая руки в знак капитуляции. – Не лги. Ладно. Но все же, думаю, тебе следует просто расслабиться и постараться получать удовольствие. Никаких списков. Никаких планов. Просто… живи.
Я моргнула, глядя на него.
– Ты смотришь на меня так, словно я только что говорил с тобой по-китайски.
– С таким же успехом мог бы.
– У тебя правда есть все эти списки? Они в самом деле тебе нужны?
Вытащив свой телефон, я открыла приложение «Заметки» и показала ему. Затем пролистывала строку за строкой – все это были списки. Те, которые я просматривала или редактировала совсем недавно, находились вверху. И там были списки всего: от того, что мне было нужно купить завтра в продуктовом магазине, до того, что мне нужно было сделать до того, как исполнится тридцать. В самый последний я внесла то, что было необходимо сделать перед сегодняшней игрой. Зак нажал на экран и открыл список прежде, чем я успела его остановить.
– Побрить женские штучки, – прочитал он, приподняв одну бровь и ухмыльнувшись мне. – О’кей, может, теперь я смогу снизойти до твоих списков.
Я быстро закрыла приложение, пряча телефон в сумочку, а он засмеялся.
– Пусть тебе это и кажется забавным, – начала я, улыбаясь, несмотря на легкий укол обиды. Он не первый, кто высмеивал меня за то, как я справлялась со своими чувствами и тревогами, и уж точно не последний. – Но мне эти списки помогают. Ясно?
Выражение лица Зака смягчилось, и он наклонился вперед, оперевшись рукой о колено, а вторую руку положив мне на ногу.
– Прости. Я не смеюсь над тобой.
– Значит, ты смеешься со мной? – насмехалась я.
– Нет. Я смеюсь просто потому, что мне весело. И потому, что ты самая интересная, уникальная и очаровательная девушка, которую я когда-либо встречал.
При этих словах мое сердце остановилось, но через несколько секунд вернулось к жизни, когда Джанет и Рой вновь сели рядом с нами. Зак улыбался, не сводя с меня глаз, пока Джанет рассказывала о том, как они долго стояли в очереди, и что для новичков лучше вставать во время перерыва.
Я едва уловила хотя бы слово.
Я могла лишь смотреть на мужчину, который все еще держал руку на моем колене, и гадать, откуда он взялся и что видел во мне такого, чего не видела я.
Затем я мысленно начала составлять совершенно новый список.
Что мне нравится в Заке Боуэне.
Глава 4
Однажды отец сказал мне, что с самой первой встречи с мамой знал, что женится на ней.
Он сказал, что это произошло в шестом классе, они встретились в коридоре: она возвращалась в класс, а он направлялся с одноклассниками в музыкальную комнату. С другого конца коридора мама улыбнулась ему.
И в тот момент он все понял.
Я всегда считал, что это безумие. Даже романтик во мне счел это немного притянутым за уши. Когда я учился в шестом классе, единственное, что могло удержать мое внимание дольше десяти секунд, – видеоигра Crash Bandicoot на PlayStation.
И вот, проведя с Джеммой Манчини почти три часа, я внезапно все понял.
Не то чтобы я хотел жениться на этой девушке – я не настолько сумасшедший. По крайней мере, по общему признанию людей. Однако в ней было… что-то такое. Было трудно отвести от нее взгляд: от того, как она смеялась, прежде чем сделать большой глоток пива, или от того, как морщился ее маленький носик, когда та не соглашалась с решением судьи. Я смеялся над ее глупыми шутками, правилами и списками. Улыбался каждый раз, когда она с уважением разговаривала с пожилой парой, сидевшей по другую сторону от нее. И ухмылялся тому, как расширялись ее глаза и краснели щеки всякий раз, когда я прикасался к ней.
Ее волосам.
Ее рукам.
Ее ногам.
Мне вовсе не хотелось побежать и купить кольцо, но одно точно можно было сказать с уверенностью.
Мне хотелось большего.
В середине четвертого периода «Беарз» отставали на семь очков, и Джемма выглядела совсем не радостно. Она стояла, заведя руки за голову и устремив взгляд на поле, словно каким-то образом могла контролировать мяч силой мысли. Я просто наблюдал за ней, пытаясь сосредоточиться на том, какой веселой она казалась, а не на том, как весело мне было играть в футбол. Было легче думать о ней, чем позволить себе вспомнить о футболе, позволить себе провалиться в глубокую яму воспоминаний… это приносило боль.