Ну, ничего себе навар! А может, это ему за меня заплатили?
Пять пятитысячных и двенадцать бумажек по тысяче.
И зачем столько с собой таскать? Может, с кого-то стряс? Всё может быть. В Хабаре, вообще-то, крабовские мазу держат, но и противовес им есть, но это я так, из своих воспоминаний говорю. Теперь самые страшные бандиты это менты, прокурорские и фсбэшники. Вот кто в основном кошмарит коммерсов. Ладно, отбрасываем эти мысли в сторону. Сколько там времени с момента звонка прошло? Почти пол часа, и ведь уже становится темно и за этой троицей наблюдать и следить сложней получается.
О! Вроде фары сверкнули и какой-то шум и хлопанье дверей автомобиля где-то там за домом. Ночь на дворе, по дороге за домами мало машин сейчас носится, слышимость отличная. Тихий старый двор…
Прошла пара минут. Тишина. Вот, на одних габаритах, появляется из-за дома что-то вроде джипа. Квадратный. Гелик, точно.
Транспорт остановился прямо посреди дороги и двора.
Сижу. Жду, что дальше будет.
— Андрей Андреевич, вы где? — раздался молодой, весёлый голос.
Ну, если ему идёт половина от половины Карловича, даже в рублях, я бы тоже таким весёлым был.
— Здесь я, Саня! — кричу я. — Нога болит, на скамейке, в сторону гаражей и забора больницы идите. Я тут у турника обосновался.
— Понял, идём!
Точно. Четыре фигуры. Габариты не хуже, чем у лежащих на земле амбалов. Вот же, встрял!
Рукоятка пистолета придаёт мне уверенности.
— Привет, Рэмбо!
Смеётся высокий парень, подходя и протягивая запросто мне руку.
Пожать или нет? Вот в чем вопрос!
Но протягиваю свою клешню и пожимаю аккуратно, в знак приветствия, руку этого Сани.
— Так! Вижу троицу. Обыскивал? — спрашивает он.
— Да. Вон того малого. — Отвечаю я быстро.
Саня окинул мою физиономию. Комаров море, я уже замучился отбиваться от них, заели, гады!
— Эта крыса всегда любила одеваться красиво и в модные вещи. — Говорит здоровяк. Окидывает меня взглядом. — Куртка точно подойдёт. Мы её в машине этих дурачков видели, когда водителя упаковывали. Держи!
Кидает он мне на колени ещё один лопатник и телефон.
— Твои трофеи. Как распорядиться — сам решишь. Их всё равно никто искать не будет, ты уж поверь.
— Грохнете? — устало спросил я.
— Зачем? — удивился Саня. — Сейчас не девяностые, да и смысла в этом нет. На счётчик их поставим. Деньги, машины с квартирами и коттеджами отберём. Сейчас на них такой висяк повесят, лет двадцать отрабатывать будут. Парни их на беседу забирают. А вот тебе переодеться бы. Сейчас Кеша подъедет, а то по ночам уже прохладно, а ты налегке. Пётро! — кричит он в сторону, — Куртку Щербатого из автобуса захвати, когда обратно пойдёте. Жора, а ты с этого дохляка шатны сними, ща примерим, и кроссы тоже. Вроде, размер у парня такой же, не помешает. И по золоту пройдись, не хер этим козлам ничего оставлять, и обшманай всех!
Саня прошёлся по месту нашего боя, при этом подсвечивая себе под ноги большим фонарём на диодах. Отличный обзор!
Один из помощников сунул ему в руки какие-то шмотки и вот Щербатый, которого тащили под мышки два бойца, убыл в сторону дороги.
— В автобус их уложим штабелем. — Произнёс Александр, подсаживаясь ко мне.
— Ну-ка, примерь. Джинсы — фирма, баксов триста, к бабке не ходи! Не стесняйся, кто увидит? Шорты в пакет положишь, лишними не будут. У Щербатого этого добра дома навалом, под мажора косил, хмырь.
Мне тут Кеша, пока ехали, по телефону твою историю рассказал. Уважение. И прими мои соболезнования. Тяжело родителей терять, да ещё в таком возрасте. Но почему в детдом то? У тебя, вроде, как сказал Иннокентий, тут в Хабаре квартира есть, да и учился в школе ты у нас в городе.
Я пожал плечами. Комары заели меня в моём лёгком прикиде, и я молил всех богов, чтобы штаны и кроссовки мне подошли. Джинсы сели нормально. Малость великоваты, и в длину тоже, но ремень снял проблему в поясе, а штанины я просто подвернул.
Кроссачи где-то на размер больше, но не критично. Свою одежду кинул в предоставленный мне Саней пакет.
— С родственниками по матери я не очень, — говорю я. — Гнилые. Хотя и сестра у меня есть, родная, по матери, — добавляю я, — а одному, без опекуна, мне, бедному, жить не дадут, а потому и детдом.
Помолчали.
Вернулись парни, которые оттаскивали бесчувственное тело щуплого.
Взялись за следующего, а тот, кого Саня назвал Жорой, передал Сане какой-то маленький пакет.
— Так, эти барыги с наличкой были. — Под светом фонаря, который попросил подержать и посветить ему, Саня копался в очередном лопатнике. — Карточки — нам, тебе они без надобности, — решает он. — О! Ты смотри, видно, за тебя предоплату получили.