– Но первое слово, которое он сказал, было «мамочка».
– Он имел в виду тебя!
– А по-моему, тебя!
Мне не хотелось подавать вида, но претензии Мунчайлд причинили мне боль. Раньше мне было совестно, что я позволил Гансу снять живую копию с базовой системы моего тела и использовать ее по своему усмотрению, а сейчас я переживал из-за того, что мой КА-сын остался беспомощным перед лицом опасности.
Решив укрыть боль за жестким панцирем, я ответил:
– Не думаю, что из-за этого я стану плохо спать. Я сделал то, что должен был сделать для нашего спасения. Кто ж знал, что этот ребенок вдруг появится? Кроме того, уже слишком поздно что-то предпринимать.
– Нет, еще не поздно! Мы можем вернуться и помочь ему!
– Забудь об этом!
– Ты можешь думать только о «горячих девочках»!
– И что в этом плохого? – вмешался Крошка. – Я считаю, Дурной Палец сделал отличный выбор. Конечно, если только у него что-то получилось.
Пока мы возделывали в полях дины, я вкратце объяснил Крошке (а потом и Мунчайлд, рассудив, что травка во время нашего совместного пребывания в камере затуманила самые важные места моего первого объяснения) откуда я явился и каким образом смог проникнуть в их мир, что за пассажиров принял в струну своего йо-йо и что пустился в странствия ради личного счастья и разрешения Онтологической Закавыки, или «теории всего». Ангел понял меня и вновь заметил, что полностью на моей стороне в плане выбора свойств последнего мира.
Словно сказочное эхо слов Крошки, в моей голове раздались голоса Кальпурнии и Калипсо:
– И мы тоже! Отнеси нас к девочкам!
– Кальвинии! Что случилось с вами в мире КА? Куда вы подевались?
– О чем это ты?
– Разве мы не попали в этот мир прямо с твоего суда?
Я рассказал им о том, что они пропустили.
– Ага, понятно. Мы что-то проспали.
– Этот односторонний-бессторонний плоский мир был слишком прост, чтобы поддерживать наше существование.
– Вас, людей, можно смоделировать при помощи нескольких гигаклеточных наборов. Но чтобы воспроизвести нас, необходимо несколько триллионов триллионов триллионов логических ячеек.
– Самое малое.
– Но вот мы снова с вами!
– И ждем не дождемся, когда начнется секс!
– Что ж, я тоже жду не дождусь, – отозвался я, и, словно в ответ на мои слова, где-то в отдалении завыл волк, и с десяток его голодных сородичей откликнулось на призыв, да так, что кровь стыла в жилах.
51
Чумазые богини
Крошка подкинул в костер новое полено, и искры закружились, угасая в воздухе. Мунчайлд начала дрожать.
– Иди садись сюда, между мной и Крошкой.
– Вам, мужикам , сразу в голову разное полезет.
Крошка принялся напевать без слуха и голоса:
– Я мало знаю, детка, о любви, но о главном смогу догадаться.
– Крошка, прекрати! Слушай, Мунчайлд, нам нужно прижаться друг к другу для тепла. И мы никогда не позволим себе ничего такого, чего ты не захочешь.
– Э, нет, это типичные уловки всех парней. Вы постепенно сделаете так, что я захочу . Не сразу, так со временем. Я потеряю голову. А потом возненавижу себя.
Я стиснул виски руками. Ну почему все женщины такие? Почему нет мостика между полами, почему у нас нет общности интересов? Почему слепая, глупая эволюция, бессловесная нужда, диктуемая нашими генами, заставляет мужчину и женщину становиться на глубинном уровне противниками, вольными осеменителями против вечно беременной серьезности?
– И кроме того, – всхлипнула Мунчайлд, – я не собираюсь вступать в ваш гарем горячих девочек!
– Ладно, забудь! Если сбереженная девственность означает тощую отмороженную задницу, то полный вперед.
– Тощую?
– Да, ты не ослышалась. Ну, может быть, точнее будет «костлявую».
Разинув рот в беззвучном крике, Мунчайлд метнулась через пространство, разделявшее нас. И сшибла меня с пня, на котором я восседал. Мы свалились в грязь, где принялись бороться и кататься. Крошка опустился рядом с нами на корточки, пытаясь разнять.
Пока мы возились, на краю поляны хрустнула ветка, послышались шаги и приглушенный стук копыт.
Мы прекратили возню и обратили взгляды вверх.
Перед костром стояло с дюжину женщин с длинными спутанными волосами.
В большинстве своем пешие. Две сидели верхом на огромных рыжих лосях (животных с уздечками, но весьма дикого вида). Эти женщины в добротных костюмах из меха и кожи, с украшениями из бус, кости и меди, вооруженные луками, стрелами и копьями, ростом были не меньше шести футов и больше всего напоминали хорошо откормленное и накачанное потомство Ракель Уэлш и Арнольда Шварценеггера. Целый отряд Зен. Их лица были перепачканы пылью и грязью дальней дороги.