В тот же миг мы набросились друг на друга, как два кролика.
Но в тот момент, когда предварительные игры достигли естественной кульминации, Сандра вдруг замерла.
– В чем дело? Что случилось?
– Тони и Мунчайлд. Разве ты не чувствуешь, как твое поле пересекается и взаимодействует с ее полями? Они еще не начали.
Я еле сдерживался.
– Ну и что с того? В задницу их! Я имею в виду, в переносном смысле. Я имею в виду, черт с ними. Мы-то с тобой можем развлечься. Давай же!
Сандра поднялась с постели.
– Нет, Пол. Боюсь, не выйдет. Насколько я понимаю, мы сделаем только хуже, потому что не будет соответствия. Я пойду к ним и поговорю, пока негативное воздействие не стало сильнее.
Сандра – в чем мать родила – вышла из спальни.
Я поплелся следом.
– Сандра, не нужно!
Тони и Мунчайлд сидели в нескольких футах друг от друга на кушетке. Между ними лежали исписанные листки с уравнениями!
Когда Мунчайлд увидела меня, ее лицо побелело.
– Пол, извини. Я пыталась, честно.
Потом она отвернулась, и ее вырвало прямо на симпатичный коврик Бокскаттеров.
Я ужаснулся при мысли, что с ней стало бы, увидь она меня голым до того, как я сбросил жирок.
95
Разговор отца с сыном
Неестественно быстрый прогресс Диггера отдалил его от прежних соучеников, поэтому нам пришлось покинуть академию мисс Полынь прежде, чем стремительное развитие этого ребенка начало беспокоить других, менее скоростных отпров. В нашем домашнем укладе это мало что изменило. К тому времени такая жизнь вошла у нас в привычку, мы с Мунчайлд замкнулись в своих мирках качания мышц и качания мозгов нашего сына. Я целый день занимался фехтованием, упражнениями на бревне и на турнике. Мун практически не отходила от домашнего компьютера – там она занималась скорочтением трудов Эйнштейна, или Хоукина, или каких-то других высоколобых. Для разнообразия мы увлеклись живописью и скульптурой. Несколько последних недель обучения Диггера мы провели в углубленных домашних занятиях.
Сандру я, в общем, не вспоминал. После провалившейся попытки обмена партнерами я понял, что при данных обстоятельствах – то есть пока я в паре с Мунчайлд – секс на повестке дня не стоит. Мне было даже лучше, если я не видел Сандру. Тугие яйца болели меньше.
Диггер взрослел и все меньше времени проводил, погрузившись в морфилический транс, зато больше изучал реальную действительность. Я открыл, что с ним есть о чем поговорить. Разговор получался странным, но тем не менее.
– Ну что, сынок, есть какие-нибудь соображения насчет судьбы, о которой ты меня спрашивал, когда был маленький?
Диггер потрогал указательным пальцем свои начинающие пробиваться усики и взглянул мне в глаза (он уже был одного со мной роста).
– Нет, папа. Но я думаю, что моя судьба как-то связана с обстоятельствами моего рождения. Можешь ты еще раз объяснить мне, как это произошло?
В сотый раз я повторил, как он был зачат и появился на свет во время цифровой связи между мной и Мунчайлд в КА-мире.
– Получается, мама никогда не занималась настоящим сексом? – спросил он. – Значит, она девственница, в техническом смысле?
– По правде говоря, она необыкновенно этим гордится, – пропыхтел я (качая на скамье пресс).
Диггер глубокомысленно помолчал.
– Тогда мне кажется, что ты не мой настоящий отец.
– Да что ты? Кто, кроме твоего настоящего отца, согласился бы на такое ради тебя?
– Спасибо, папа. Правда, спасибо. Но что-то подсказывает мне, что я был создан силами, которые много выше, чем ты и мама.
– Диггер, хочу тебе кое-что сказать. В молодости все так думают. Но со временем это проходит. Поверь.
– Может быть, – только и ответил мне Диггер.
96
Грязное бегство, когда женщины больше не преследуют
На восемнадцатилетие Диггера мы устроили вечеринку только для нас троих. Это был странный и грустный праздник. Мун хлюпала носом, и от этого мне тоже хотелось плакать. Но я подавлял грусть, напоминая себе, что скоро все здешние увеселения закончатся и мы двинем отсюда ко всем чертям, вернемся к моему идиотическому походу, что бы ни было его целью.
После того как все съели столько торта, сколько были способны, и Диггер развернул предназначенный ему подарок (наручные часы, бесполезная вещь, принимая во внимание странное поведение времени в большинстве вселенных; но Мунчайлд непреклонно отвергла не совсем шуточные предложения по поводу сотни презервативов или межпространственной подписки на журнальчик «Красивые большие задницы»), я поднялся, чтобы объявить: мы отправляемся дальше.