К дому Ирины Федоровны Леха подошел уже в двенадцатом часу. Еще с улицы были слышны пьяные выкрики и... музыка.
-- Екарный бабай! Поминки, что ли, у них под музыку проходят? Лешка, донельзя изумленный, зашел во двор. Загремела цепью, молча бросилась наперерез лохматая громадина...
-- Ряшка, это я, своих не узнаешь? Забыли тебя сцепи снять? На вот тебе кусочек сахару, хоть тебе и нельзя... -- Собака и сама увидела, что свой гость, почти хозяин, взятку она мгновенно слизнула, воровато косясь на двери, стала махать хвостом, разевать пасть... В другой случай Лешка непременно остановился бы и приголубил бедное цепное животное, но сейчас его разбирало крайнее любопытство...
-- А-а, вот и наш Лешенька приехал, мальчик дорогой! Тихо, прикрутите музыку, дайте внучка приветить!... Баба Ира заторопилась навстречу, обнимать, целовать, румяная и добрая, уже под хмельком... Вдоль окон был накрыт длинный стол, за которым уместилась компания душ в пятнадцать. Были там супруги Ложкины с дочерью, и Филатовы с дочерью и три бабки-подружки бабы Иры - Зоя, Уля... третью тоже как-то звали, несколько незнакомых Леше людей... В конце стола в углу сидели... мама и дядя Саша Чет. А уж во главе стола, живой и здоровой глыбой восседал тот, кого Леха приехал хоронить: па... нет, все равно, привычнее: дядя Петя, красномордый и веселый.
Засуетились Ложкины, вслед за ними и Филатовы начали подталкивать и охорашивать сразу же застеснявшихся дочерей. Лешка выдержал потные объятия дяди Пети, за руку поздоровался с каждым гостем, а каждой гостье, особенно потенциальным невестам, подарил очаровательнейшую из своих улыбок и стал пробираться в угол, поближе к матери.
Праздник тем временем вступил в такую фазу, когда даже приезд городского внука и завидного жениха не в силах был сбить с рельсов громокипящее веселье.
- Ма, что тут за сатурналии такие идут? А как же...
-- Потом объясню, Лешенька. Я несколько ошиблась в сроках.
- В сроках... или фактах...
-- Будем надеяться, что и в фактах. Ты правильно приехал. Нам с Четом пришлось тебя обогнать, кое-что обсудить... Но это все завтра. Поешь, голодный ведь. Сам себе накладывай
- Может, выпьешь, Леша? -- Дядя Саша Чет смотрел на него с обычной полуусмешкой, но вместо веселья в глазах его стояла грусть.
- Могу за компанию. -- Налили по рюмке дымчато-сиреневой жидкости с запахом черной смородины.
- Ваше здоровье, дядь Саша!
- Аналогично.
Водка обожгла горло, Леха сразу же запил ее пепси и навалился на мясо. Больше в тот вечер он решил не выпивать...
-- Так мам, в честь чего этот курултай?
- Праздник Ивана Купала, любимый день твоего... дяди Пети. Ну и в честь твоего приезда... Ешь как следует. -- Лена захотела обнять сына, пригладить ему волосы, поцеловать в нос, но Лешка застеснялся, стал уклоняться, выворачиваться... -- И поаккуратнее с этим делом...
-- Да я вообще больше кирять не буду...
-- Вот и правильно.
В это время часы стали бить полночь. Дядя Петя встал на дыбы, рыкнул. Все притихли. Он вывел из-за спины правую руку с веткой папоротника в ней, подошел, перегнулся через стол, сколько пузо позволяло и вручил Лене, Лешкиной маме. Она приняла ветку и в ту же секунду лопнул бугорок на ветке и распустился цветок на семи лепестках... Все бешено зааплодировали, засмеялись и только у дяди Саши Чета хлопки вышли вялые, вежливые...
-- Пойдемте клад искать! - выкрикнул кто-то, но народные массы его не поддержали, им все еще хотелось есть, а того больше - пить.
-- Ой, мороз, мороз, -- затянули бабки, но стол уже рассыпался на группы по интересам и они допели песню, как и начали - втроем.
Лешка постепенно насыщался, стараясь не попасться взглядом на сверстниц, Юлю и Сашеньку.
Деревенский флирт на глазах у предков по определению ничего хорошего не обещал, кроме скорой семейной жизни и крупных неприятностей в ней. Баба Ира то и дело шныряла на кухню, приносила тарелки, блюдца, бутылки, банки, салатницы. Дядя Петя отмерял что-то на руках старшему Филатову, такому же заядлому рыбаку... Мама и дядя Саша Чет сидели молча: левая мамина ладонь палец в палец -- была прижата к правой ладони Чета, они сидели и просто смотрели друг на друга, улыбались...
-- Дядя Петя...
-- Аюшки?
- А где Мурман?
- Да дома сидит. Уж он тебя еще днем стал вынюхивать.
-- А можно...
-- Можно в штаны. Гы-гы-ы... До завтра никак не подождать? Иди, я уже сказал, чтобы тебе открыто было. Думаю, он еще не спит. Костей ему возьми, что ли...
-- Целый пакет уж набил... Ну так я пойду...
-- Мам...
-- Иди Лешенька. Не заблудишься? Может, проводить?...
Лешка фыркнул и выскочил из дома. Один кусок, пожирнее, он отдал Ряшке, зная что превращает ее, несущую боевое дежурство, в преступницу: узнает баба Ира - со всей руки отчехвостит шваброй или поленом. Ряшку, естественно, не любимого же внучка Лешеньку. Ну а нечего лишать псину последних прав: хоть ночью-то от цепи освобождайте!
Улица была крива и вся в колдобинах, особенно ощутимых, если вдоль - ни фонаря. Запрыгал, заворочался по кустам и деревьям вымокший в тумане ветер, принес из деревенского клуба женские взвизги и мяуканье "Мумия Тролля". Луна возьми да и спрячься на облаке... Лешке стало вдруг жутковато, как в детстве, и он наддал скорости...
Не успел он еще и в дом позвонить, а оттуда, из под темных ставень, уже рванулся навстречу жалобный вой: видимо Мурман ждал его, дежурил у окна... Тихая приживалка, а скорее всего и нежить (за все годы Леха так и не удосужился спросить), впустила его и Леха, не теряя времени, вбежал в горницу и прижался к дверному косяку, к стене: топот и подвывание - уже за дверью ...
Мурман был не лыком шит и Лешкины хитрости пресек на корню: с силой просунул твердую, как наковальню, морду между его боком и бревенчатой стеной, лишил, таким образом Лешку опоры и отодвинул его на середину горницы, чтобы начать ритуал встречи.
Лешку шатало как корабль в бурю, он едва успевал -то схватиться за обрубок собачьего уха, то пошкрябать холку или бок... Мурман визжал, захлебываясь, и скользил ужом одновременно со всех четырех сторон, и в одну сторону свиваясь едва не в кольцо, и в другую. Как это ему удавалось, при его толстенной бревноподобной спине, Леха не знал и знать не хотел, а вот ноги будут в синяках - это точно. Хорошо еще, что хвоста нет - забил бы насмерть ласковый песик. Ну, теперь самое страшное...