— И что же вы предлагаете? — спросил Ифегор Нат.
— Мы уже используем мертвецов в боях, — ответил лич. — Ужасающих воинов, Легион Скелетов и им подобных… Я предлагаю увеличить их число. Мы можем эксгумировать тела тех покойников, чьи останки все ещё пригодны к использованию, а также, начиная с этой минуты, заявить свои права на тела всех умерших простолюдинов и рабов. Разумеется, все эти меры будут действовать только до конца кризиса.
— Людям это не понравится, — сказала Лаллара. — Да, мы в Тэе порой используем мертвые тела, но вряд ли простой человек придет в восторг при виде любимой старенькой бабушки, превратившейся в нежить. — Она одарила лича насмешливой улыбкой. — Не в обиду.
— Никаких обид, — мягко ответил лич. — На ваше возражение у меня есть два ответа. Первый — обычным людям так или иначе придется подчиниться. У них просто нет выбора. Второй — мы будем платить звонкой монетой за те тела, которые сочтем подходящими. У нас полно золота, спасибо Лиге Иностранной Торговли.
Самас Кул ухмыльнулся и приосанился.
— Возможно, — сказал Ифегор. — Но не только простолюдины будут против вашей затеи. Я против. Огненный Лорд против. По канонам нашей веры все тела поклонников Коссута предаются огню.
— Возможно, мы сможем сделать для ваших последователей исключение, — произнес Сзасс Сэм, — если вы в свою очередь не откажетесь и нам кое в чем помочь.
Жрец фыркнул.
— Наконец-то мы до этого дошли. Причины, по которой я здесь.
— Да, — ответил Сзасс Тэм. — Орден Некромантии примет самое деятельное участие в предстоящих боях. Мои подчиненные будут не просто снабжать армии тарчиона Фокар скелетами и зомби. Они лично встанут в ряды войска. В конце-концов, это наша задача — иметь дело с нежитью, так что, полагаю, некроманты хорошо себя проявят. Но ведь и жрецы могут использовать божественную магию для борьбы с мертвецами, верно? Если церковь Коссута примет участие в войне, наша сила возрастет. Пиарадосу нужны боевые священники, а кто подходит для этого больше, чем ваши Пылающие Жаровни?
— По словам тарчиона Фокар, — возразил Ифегор, — некоторые мертвецы способны сдерживать жреческую магию. Вы можете понять, почему я не хочу, чтобы мои люди оказались в такой ситуации.
— Ах да, — сказал Сзасс Тэм. — Эти подавляющие. Даже самые знающие некроманты полагали, что эти создания, как и ночные охотники, исчезли века назад. Но теперь мы знаем об этой угрозе и можем им помешать. Возможно, ваш орден боевых монахов поможет усилить охрану жрецов? Также мы дадим вашим священникам оружие, которое позволит им защитить себя при любых обстоятельствах.
— Какое оружие? — спросил Ифегор.
— Это.
Неожиданно в иссушенных пальцах Сзасса Тэма появился цилиндр из багрового металла. Аот, не отрывавший взгляда от зулкира Некромантии, не заметил, когда он успел материализоваться. Самас Кул, удивленный не меньше наездника, вздрогнул, складки его жирного тела затряслись. При виде его замешательства на губах Ярпилл появилась улыбка.
— Возьмите его, пожалуйста, — сказал Сзасс Тэм.
Жезл, как заметил Аот, был украшен стилизованными изображениями языков пламени. Когда верховный жрец коснулся стержня, маленькие огоньки, окружавшие его тело, начали с шипением перетекать на оружие. Конец жезла вспыхнул, словно кто-то заранее пропитал его маслом. Теперь он стал напоминать яркий горящий факел. Несмотря на освежающие чары своей татуировки, Аот ощутил исходящий от него неистовый жар и слегка отодвинулся.
— Чувствую в нем силу, — верховный священник поднял руку и на пробу взмахнул факелом. — Что же он может?
— Я покажу вам, — сказал Сзасс Тэм, вставая, — на примере этих существ.
Лич протянул руку в направлении одного из углов комнаты, где уже находились двое существ. Аот опять пропустил момент их материализации, он даже не почувствовал поблизости никаких признаков магического волнения. От удивления или тревоги Нимия задержала дыхание.
Одним из этих созданий оказался похожий на зомби ужасающий воин, мертвый солдат, сохранявший все свои прижизненные навыки. Его глаза светились желтым огнем. Другим был призрак — голубоватый, прозрачный, постоянно меняющий форму силуэт. Его лицо попеременно то расплывалось, то вновь становилось цельным, как будто невидимый нож по очереди отрезал у него то глаза, то нос, то губы. Наверное, это была память о пытках, что это существо перенесло при жизни.