Сзасс Тэм улыбнулся.
— Зулкиров всего восемь, но наша политика, наши ходы и маневры куда более запутанны, чем может вообразить любой, не знающий ситуации изнутри. Вы должны быть осторожны, полагая, что все происходящее является именно тем, чем выглядит — но лучше мы обсудим это позднее. — Он размял свои узкие плечи, словно работяга, готовящийся приступить к труду. — Сейчас же мы должны решить, как превратить сегодняшнее поражение в грандиозный успех, дело, которое, несмотря на попутные неудачи, заслужило бы триумфальное шествие.
Хомен подумал, что все это весьма странно. Направление, которое принял их разговор, по идее должно было прояснить ситуацию, но, чем дольше они беседовали, тем более озадаченным он себя чувствовал.
— Вы… собираетесь помочь нам избежать последствий нашего безрассудного поступка?
— Это достаточно просто, — произнес лич. — Дело ведь только в том, кто будет об этом рассказывать, верно? Как вам такой вариант: будучи в высшей степени проницательными командирами, вы, пользуясь услугами шпионов и разведчиков, обнаружили, что шайка рашеми намеревалась вторгнуться в Тэй через ущелье Гауроса. Вы выступили, чтобы их остановить, и преуспели в этом, хотя и большой ценой. Весь Тэй будет аплодировать вашему героизму.
Хомен изучал тонкие, интеллигентные черты лица Сзасса Тэма в поисках хотя бы малейшего намека на то, что некромант всего лишь играет с ними, обещая надежду сейчас в обмен на удовольствие безжалостно растоптать их позже. Насколько он мог сказать, мертвый волшебник был предельно честен.
— Ваше всемогущество, — сказал Хомен, — Если вы окажете нам такую милость, то всю оставшуюся жизнь мы будем служить вам преданнее всех остальных.
— Кажется, это честная сделка, — Сзасс Тэм отсалютовал им своим кубком. — За лучшие времена!
Глава 1
7–8 Миртула, год Возвышения Эльфийского Рода
У опытной команды моряков не должно было уйти много времени на то, чтобы пришвартовать когг и установить трап, но Барериса Анскулда тяготила даже такая задержка. Он перекинул длинные ноги за борт и, проигнорировав предупреждающий крик матроса, спрыгнул на причал.
Высота оказалась приличной, и, приземлившись, юноша почти упал, но после пары неуверенных шагов он все-таки сумел удержать равновесие. Главное, что кости остались целы, и после шести лет странствий он наконец опять очутился дома, в Безантуре.
Барерис ухмыльнулся и махнул рукой наблюдавшим за ним с корабля попутчикам. А потом удалился, прокладывая себе дорогу через толпы народа, запрудившего улицы и толпившегося между грудами товаров и повозками, которые загружали и разгружали портовые рабочие. На боку у него висел меч, а перекинутый через плечо яртинг с серебряными струнами болтался поперек спины.
Когда он шагал мимо, многие беззастенчиво его разглядывали. С оттенком веселья Барерис подумал, что из-за его манер они, должно быть, приняли его за какого-нибудь эксцентричного и отчаянно спешащего по своим делам чужестранца. Насчет спешки они не ошибались, но он был таким же уроженцем Тэя, как и остальные. Просто за время, проведенное за границей в попытках устроиться среди людей, которые не испытывали к его родине никаких теплых чувств, юноша отказался от привычки сбривать с головы свои пшенично-светлые волосы.
Возможно, ему вновь придется заняться этим, но не сегодня. Сегодня его ждало нечто куда более приятное.
Пусть его и снедало нетерпение, Барерис остановился и с уважением пропустил пару Красных Волшебников и их прислужников. Продолжив путь, юноша вскоре оставил позади провонявшую морской солью и рыбой гавань. Теперь запах родного города стал таким, каким он его помнил: вонь дыма, мусора и отходов, как и в любом другом огромном человеческом поселении, но здесь к этим запахам примешивался ещё и слабый аромат ладана. Недаром Безантур называли тэйским «Городом Тысячи Храмов», и редкий день тут обходился без того, чтобы жрецы того или иного бога не шествовали по улицам, распевая молитвы и воскуривая кадила.
Но там, куда направлялся Барерис, больших храмов не было. Там прихожане радовались даже самым убогим маленьким святилищам, если им вообще удавалось туда попасть. Он миновал ворота, расположенные в высокой черной стене, и устремился в находившиеся за ними запущенные трущобы.
Юноша срезал путь по сомнительным задворкам, как делал, ещё будучи мальчишкой. Тут было опасно казаться человеком, у которого есть, что украсть, а со своим дорогим музыкальным инструментом он наверняка выглядел именно так. Но на протяжении своих странствий он сталкивался с куда более опасными врагами, чем городские подонки, и, наверное, это все же отразилось на его манере двигаться. В любом случае, если воры и вышли сегодня на охоту, его они пропустили беспрепятственно.