Например, встреча с водяным была возможна в особенную ночь: либо с четверга на пятницу, либо в большой праздник – скажем, в Сочельник или в самую короткую ночь года. Иногда приходить к воде предписывалось три четверга подряд, и в последнюю ночь полагалось совершить небольшой обряд жертвоприношения в виде трех капель крови черного животного (в идеале – кошки без единого белого волоска), небольшого количества жевательного табака, водки или мяса. Но даже такие сложные ритуалы и дары не были гарантией результата. Водяной мог быть не в настроении или, как и Дьявол, требовал взамен душу скрипача (поэтому священники с недоверием относились к музыкантам).
В шведской провинции Вестергётланд поденщик прознал, что за баранью ногу водяной учит людей играть чудеснейшие мелодии. Обрадовался поденщик: нога была с собой! Но вот незадача: мясо-то он съел, осталась только кость. Была не была, решил хитрец и бросил кость водяному. Лишь только дар упал в воду, оттуда послышался голос:
– Ты дал мне кость пустую лишь. Настроишь, но не ублажишь!
Так и вышло: поденщик научился превосходно настраивать скрипку, но так и не овладел искусством игры на ней.
Местом встречи не всегда был водоем. В некоторых регионах его заменяли перекрестки, где следовало достать две копченых бараньих ноги и, притворившись, будто это музыкальный инструмент, извлечь из них звук. Со стороны подобные действия выглядели смешно, но эффект был достигнут: заинтересованный водяной (возможно, будучи не в силах вынести ужасный звук) тут же предлагал свои услуги.
Если музыкант приходил к водоему, ему нужно было быть начеку. Водяной предлагал сесть к нему на шею, чтобы ученику наверху легче было управляться с непослушными струнами, а порой еще и просил для надежности привязать себя, чтобы во время урока не упасть в воду. Умного человека подобные просьбы настораживали, и он затягивал ремни не слишком туго: если водяной потащит в омут, ремень или веревку всегда можно было ослабить и спрыгнуть с шеи хитреца.
Иногда «учитель музыки» задавал каверзные вопросы: «Что будем настраивать: инструмент под пальчики или пальчики под инструмент?» Выбрав первый вариант, можно было немного расслабиться: водяной принимался крутить-вертеть скрипку, будто вот-вот сломает ее, но в итоге она начинала звучать просто изумительно.
Бывало и такое: водяной настраивал скрипку ученика и делал ее похожей на свою собственную, а затем клал два инструмента рядом и просил угадать, какой из них кому принадлежит. Ошибешься – и твоя игра станет опасной: при первых касаниях струн в комнате начнут прыгать столы и стулья.
Поскольку водяной ни на секунду не забывал о своей истинной цели – заманить жертву в воду, многие готовили в конце урока сюрприз. Бросали подарок куда-нибудь в сторону от себя и, пока водяной его разглядывал, бежали куда глаза глядят.
Хвастать уроками с водяным и обретенным искусством запрещалось – равно как и обучать других. Считалось, что в противном случае музыкант потеряет полученный дар.
Репертуар у водяного был широким. Он помогал разучить самые разные мелодии. Но среди них обязательно была «волшебная» – как правило, полька, слушать и исполнять которую было опасно для здоровья. Ноги сами пускались в пляс, музыкант никак не мог остановиться и играл, пока не сходил с ума либо не приводил всех гостей в омут. Иногда гости танцевали в буквальном смысле до упаду, а иногда – до тех пор, пока полностью не стирали ноги, теряя способность передвигаться, что в какой-то степени перекликается со сказаниями о волшебных гуслях Садко.
Когда играла «полька водяного», остановить ее можно было, лишь обрезав струны
Единственный способ предотвратить несчастье – обрезать музыканту струны, однако подобраться к скрипачу танцующим было не так просто. В ряде преданий среди гостей обязательно находился предусмотрительный человек, державшийся подальше от музыканта и, ко всему прочему, затыкавший уши воском, чтобы в случае чего перерезать струны и разрушить чары. В тех же целях разрешалось ударить музыканта – да так сильно, чтобы у него пошла кровь носом. Такой прием мгновенно отрезвлял всех присутствующих.
Как-то в одном селе устраивали танцы и пригласили на них умелого музыканта, что славился во всей округе своим мастерством.
Весь вечер гости от души веселились и хвалили скрипача. В порыве веселья и осмелев от комплиментов, тот решил сыграть мелодию, которую прежде никогда не играл, поскольку считал ее невероятно опасной.