Воспоминания о предыдущих семи годовщинах, которые последовали после того дня, как он предал Её, внезапно нахлынули на него и сбили с ног. Его тело распласталось у столика с телефоном. Он сошёл бы за мертвого, если бы не грудь вздымающаяся вверх и вниз. Он бы с радостью пролежал так без сознания весь этот день и ночь, если бы эти гадкие сущности, которые изводят его, не заползали ему в голову.
А это было пострашнее реальности. Во снах они используют его воспоминания, его страхи, и мысли, чтобы наполнить их кошмарными видениями того, чего он боялся больше всего. Это поставило крест на просмотре фильмов ужасов, на чтении книг и газет, в которых описывалось что-то, что он не хотел бы повстречать в своих снах.
Как оказалось, все эти принципы трансерферов, буддистов и философов, согласно которым нужно настраивать себя на положительное восприятие мира, и тогда якобы он наполнится розовыми пони или размноженным Сержем Танкяном (у каждого свое представление о прекрасном), разбиваются о жестокую реальность. А ей плевать, думал ли ты сегодня, лежа в кровати, о том, что каждый раз, когда ты будешь представлять розового пони (или Сержа Танкяна), тонкая материя пространства-времени будет искривляться и выплёвывать в это мир ещё одного материализовавшегося пони (или Сержа Танкяна, куда уж без него). Что бы ты не думал и на что бы не настраивался, криминальная сводка по-прежнему пестрит всевозможными убийствами, изнасилованиями и ограблениями.
Все, что можно было испробовать, он испробовал, или почти все. Ульриху даже как-то пришло в голову обратиться к гипнотизёру, который сделал бы так, что все последующие сутки он провел бы во сне, думая, что находится на солнечном побережье Шри-Ланки или Бали и ест крабов. Это казалось отличной идеей, пока он не понял, что спать, будучи загипнотизированным, — еще хуже, чем просто спать. Ведь если человек загипнотизирован, он будет спать ровно столько, сколько сказал гипнотизер. То есть не сможет хоть ненадолго прекратить этот ад, заставив себя проснуться, что обычно можно сделать, просто закрыв во сне глаза…
Теперь же Ульрих валялся на полу, понемногу приходя в себя, с радостью обнаруживая, что не умер, и с ужасом обнаруживая, что…не умер. Кажется, еще немного и он свихнется.
В висках пульсировало, причем это сопровождалось глухим деревянным стуком, который исходил откуда-то из-за спины. Ему потребовалось около 30 секунд, чтобы осознать, что кто-то стучит в дверь.
Он перекатился на другой бок и уже собирался встать, как входная дверь с грохотом влетела внутрь, ударилась о стену и снова захлопнулась.
В дверном проеме показалась девушка со странным устройством на голове, похожим на очки ночного видения, только почему-то с тремя оранжевыми окулярами. Третий на лбу, словно она была трехглазой, что его совсем не удивляло. Ульрих все еще был убежден, что находится во сне.
Три красных глаза поблескивали в приглушенном свете естественного освещения. Девушка осмотрела его справа налево, или по оси х (как сказали бы в его альма-матери), ибо по оси у рассматривать было почти нечего — Ульрих не спешил покидать пол в прихожей. Он казался ему довольно уютным. Ему нравилось то, что из него не лезут руки, как это было года три назад; что под ним не растекаются лужи зловонной слизи или алой крови с резким металлическим запахом, как это было 5 и 6 лет назад.
Девушка вошла внутрь и принялась вертеть головой из стороны в сторону, видимо, что-то проверяя своим устройством.
— Тепловизор. — подумал Ульрих и поднялся, ухватившись за край тумбочки.
Устройство закрывало ей пол-лица, но по нижней части было ясно — это довольно молодая девушка.
«Пусть только этот вызов не будет её выпускным экзаменом».
За последние лет 20 профессии, так или иначе связанные со сферой экзо, — изгнанием нечисти из домов или тел, — приобрели особую популярность. И хотя все вакантные места в специализированной школе всегда разбирались как горячие пирожки, избытка желающих всю жизнь балансировать на грани добра и зла, никогда не было.
Экзо разных мастей или сумеречные чистильщики, как их ещё называют, прилично получали, но эти суммы были равноценны риску и ответственности, который ложился на их плечи тяжелым потусторонним грузом. Важным этапом выпускного экзамена было участие экзо в настоящем изгнании чего-либо сверхъестественного из жизни заказчика. Вот тогда-то и становилось ясно, кто решил стать экзо, воспринимая работу как призвание, а кто позарился на приличные вознаграждения. Вторых легко было узнать по дрожащим пальцам, которые они заламывали или прятали в карманы, по перепуганным глазам с вечно бегающим взглядом, по бледности лица от того, что вся кровь отлила от щек и устремилась в пятки, унося за собой и душу. Все от того, что не каждый будущий экзо помнит, что в первую очередь он должен быть готовым сражаться не на жизнь, а на смерть, и только потом уж пересчитывать честно заработанный гонорар.