Верховный жрец, в растерянности озиравшийся по сторонам среди беснующейся и вопящей толпы, казалось, совершенно выпал из реальности. Его руки, сжимающие венец, опустились и мелко дрожали. Яннем с трудом подавил порыв сгрести старика за грудки и встряхнуть — вот только руки заняты проклятыми регалиями.
— Коронуйте меня, — прошипел он. — Немедленно! Иначе вы дорого мне заплатите.
Верховный жрец не отличался особенной мудростью или силой духа. В действительности он был довольно слабохарактерен — король Лотар подбирал в Совет в основном таких людей, на которых мог без лишних хлопот надавить. Инстинктивно Яннем применил ту самую тактику, которой придерживался его отец: когда тебя загнали в угол, иди напролом — и умри или победи. Лотара никогда не подводила эта тактика, ни в политике, ни на войне. Почти никогда.
И Яннема она в тот страшный день тоже не подвела.
— Именем Светлых богов… — запинаясь, начал Верховный жрец.
— Громче! — потребовал Яннем, и лорд Мелегил закричал дребезжащим старческим голосом:
— Именем Светлых богов приветствую тебя, Яннем, в конце пути, и да станет конец прежнего началом нового! Да возрадуется Митрил, ибо новый король вступает на светлый путь!
И он возложил венец, который короли Митрила носили тысячу лет, на голову Яннема.
«Сияй, — приказал Яннем. — Ну, сияй! Что ж ты…» Венец молчал. Опущенный на чело нового короля, только что прошедшего ритуал, он всегда наполнялся ясным, ровным свечением — согласно легенде, в алмазах, украшавших венец, запечатана чистая магия Света. Но сейчас венец оставался мертвым. Он не светился, не явил благословение Светлых богов новому королю. Это был просто головной убор из митрила и золота, очень тяжелый.
Очень тяжелый.
— Ваше величество! Сюда! Быстрее! — громоподобный голос лорда Фрамера вырвал Яннема из тошнотворного отчаяния и заставил вскинуть отяжеленную короной голову. Белые латники оттеснили толпу и создали коридор, ведущий от помоста по направлению к замку. Там стоял паланкин, окутанный мощным магическим барьером. Только бы добраться до него.
Яннем спустился с помоста, изо всех сил стараясь не слишком суетиться, хотя к особой величественности положение явно не располагало. Оскорбительные выкрики улеглись, теперь из толпы рвались только крики страха и боли: стража во главе с Лордом-защитником свое дело знала. Яннем пошел вперед, стараясь смотреть только прямо перед собой. Но испытания этого дня еще не закончились для него, хотя он об этом не подозревал.
До паланкина оставалось всего несколько шагов, когда какой-то оборванец, грязный, с безумно вытаращенными глазами, неведомым образом прорвал заслон. Он прожил после этого всего секунду, но этой секунды ему хватило, чтобы набрать полный рот зловонной слюны и смачно харкнуть прямо в лицо новопомазанного короля.
В следующее мгновение его голова слетела с плеч, стукнулась о мостовую и покатилась, подпрыгивая, словно мяч, орошая камни хлещущей кровью.
Яннем поднял глаза. И встретился взглядом со своим братом.
— Прости, — сказал Брайс, тяжело дыша. — Я не успел.
Яннем не заметил, как он оказался рядом. Как это допустил Фрамер? И почему? Лорд-защитник в сговоре с Брайсом, или доверяет ему, или проявил халатность и недосмотрел — все эти предположения, в равной степени скверные, вихрем пронеслись в голове Яннема, но он тут же отмел их. Не сейчас. Брайс стоял перед ним, его меч и торжественные одежды были обагрены кровью, словно он только что вернулся с поля битвы. В сущности, так оно и есть. Только что состоялась первая битва короля Яннема. Первая из многих. Знать бы только, выиграл он ее или проиграл.
Он утер тыльной стороной ладони плевок с лица, напрочь забыв о неграненых алмазах, усеивающих латную перчатку. Один из камней оцарапал ему щеку. Еще одна кровь. Так много сегодня крови.
— Это ты кричал? — спросил Яннем.
Вопрос вырвался сам собой. Кто первый обвинил короля во лжи? Яннем не узнал голос, но ведь это мог быть Брайс. Если по справедливости, то из всех живущих людей именно он и должен был это крикнуть.
Глаза Брайса широко распахнулись. Яннем увидел в них так много всего: изумление, возмущение, обиду… жалость. Брайсу искренне жаль брата, жаль, что все так обернулось. И за всем этим, на самой темной глубине, виднелось что-то еще. Слабая, едва заметная искра глухого удовлетворения. Нет, конечно, это не Брайс закричал про обман. Но он рад, что это сделал за него кто-то другой. И хотя Брайс только что убил негодяя, опозорившего короля, часть его не могла не радоваться этому позору.
Яннем хорошо знал своего младшего брата. Знал и любил. Они читали друг друга, словно открытую книгу. Всегда так было.